Осталось мне лишь попросить у Вас, наихристианнейшего короля и моего кузена и давнего союзника, каковой всегда мне покровительствовал, чтобы Вы доказали свою доброту и выказали христианское милосердие, утишив муки моей совести и облегчив мою душу и совершив то, чего я уже не смогу сделать, а именно — вознаградить моих несчастных слуг, выплатить им все, что причитается, и помолиться за королеву, которая некогда тоже носила титул наихристианнейшей, и которая умрет католичкой, лишенная всякого достояния. Что же до моего сына, я рекомендую его Вам, как он того заслуживает, сама же не могу нести за него ответ. Я отважилась послать Вам два редких камня, полезных для здоровья, желая Вам счастливой и долгой жизни. Примите их как дар от своей любящей сестры, которая умирает, успев восхвалить Вашу доброту. Снова я прошу Вас позаботиться о моих слугах. Прикажите, если будет к тому желание, чтобы отслужили по мне обедню, и в память Иисуса Христа, Которого я утром, после гибели, буду молить за Вас, позаботьтесь о надлежащих выплатах по моему завещанию.

Отчет очевидца о казни Марии в Фотерингее, написанный для лорда Берли, государственного казначея, составлен, вероятно, придворным — и наемным убийцей — Робертом Уингфилдом.

Прежде всего означенная шотландская королева, ведомая двумя чиновниками сэра Амиаса Паулета, тогда как сам шериф шагал впереди, вышла добровольно из своих покоев в зал, где ожидали ее граф Шрусбери и граф Кент, члены трибунала, а также различные рыцари и джентльмены, и там же слуга шотландской королевы, некий Мелвин, опустился перед ней на колени и произнес со слезами, обращаясь к своей госпоже: «Мадам, вести горше мне не доводилось передавать! Как я скажу, что моя королева и добрейшая хозяйка мертва?!» И королева Шотландская, вытирая слезы, отвечала: «Возрадуйся, а не плачь, ибо близок конец бедам Марии Стюарт. Ведомо тебе, Мелвин, что мир сей есть не что иное, как суета сует, и полон невзгод и скорби. Передай же вот что моим друзьям — что умираю я, храня верность своей вере, и как подобает истинной шотландке и истинной француженке. Пусть Бог простит тех, кто долго желал мне смерти; лишь Он — судия, и лишь Ему ведомы мои тайные помыслы и то, сколь страстно я желала объединить Шотландию и Англию. Расскажи об мне сыну и скажи ему, что я не совершила ничего, что могло бы причинить урон Шотландии. Прощай же, добрый Мелвин». И она поцеловала его и велела молиться за нее.

Потом повернулась она к лордам и сказала, что хотела бы кое о чем попросить. Во-первых, о некоей денежной сумме, каковая известна сэру Амиасу Паулету и каковая должна быть выплачена ее слуге Керлу; еще — чтобы всем ее слугам заплатили все, что она отписала им в своем завещании; и, наконец, чтобы с ними хорошо обращались и отпустили по домам, на родину. «Умоляю вас, милорды, исполнить это».

Ответил ей сэр Амиас Паулет: «Я помню деньги, о которых говорит ваша милость, и вашей милости нет нужды сомневаться в исполнении ее просьб, ибо я исполню их, если то окажется в моей власти».