Это повторялось все чаще: почти одна треть демократически избранных парламентариев Шотландии заверила в своей верности принципу суверенитета и лояльности шотландскому народу, а не короне. Мистер Канаван, националисты, «зеленый» Робин Харпер, — все выступали заодно; правда, мистер Шеридан сказал, громко и четко, что приносит присягу и выражает протест.
Вчера демократически избранный социалист слегка изменил предписанную церемонию, восхваляя собственное видение, как он выразился, демократической социалистической республики. Когда он приносил присягу и выражал «безусловную преданность ее королевскому величеству Елизавете, ее наследникам и преемникам, согласно закону», зал вскинул руки с раскрытыми ладонями. В ответ мистер Шеридан стиснул кулак.
Это старинный знак былой Шотландии вчера совершенно не выглядел чем-то неуместным. Возобновивший работу парламент, несмотря на мебель светлого дерева и компьютеры, процедуры двадцать первого века, пейджеры и мобильные телефоны, представлял собой возрождение старины. Сама идея оказалась неуничтожимой. Шотландская лейбористская партия, выполнившая наказы избирателей с подобающей умеренностью, наконец могла гордиться собой, а националисты из исторического казуса превратились в реальную силу.
День был радостным — и бестолковым. Журналистка Дороти Грэйс Элдер из Глазго растормошила парламентских юристов упоминанием о необходимости пригласить на открытие парламента королеву; шум поднялся такой, что ей пришлось присягать повторно. Фергус и Маргарет Юинг, националисты и супруги-депутаты от Восточного Инвернесса и Морэя, принесли присягу одновременно.
Когда мистер Дьюар вывел своих сторонников в парламенте на Хай-стрит после ланча, выкроив промежуток между зарядами дождя, казалось весьма символическим, что в двадцати ярдах позади, будто следя, шагал мистер Канаван.
Но о деле никто не забывал. Когда парламентарии принесли присягу и расселись на синих стульях, сэр Дэвид Стил был избран спикером, опередив националиста Джорджа Рейда (восемьдесят два голоса против сорока четырех). Мистер Рейд, друг сэра Дэвида на протяжении более сорока лет, стал одним из заместителей спикера. Шотландия была и остается маленькой страной — и что с того?
Вчера на Королевской Миле изумленные туристы спрашивали, что, собственно, происходит и стоит ли к этому присмотреться. Журналисты желали узнать, достигли ли либерал-демократы и лейбористы соглашения, и если да, то какого именно. Местные жители с застенчивым любопытством наблюдали за возрождением парламента во временном приюте под укоряющим взором статуи Джона Нокса. Если историческое событие можно творить походя, без излишней суеты, это и есть шотландский путь.
На это кое-что намекало. Продуманное и достойное предложение мистера Канавана, чтобы спикера избирали прямым, а не тайным голосованием, например, было отвергнуто. Доктор Юинг нарушила вестминстерские традиции, обращаясь к парламентариям по именам. В черно-белом коридоре Дворца конгрессов, который незамедлительно превратили в фойе, весело общались между собой политические конкуренты. Отсутствие помпы почти дезориентировало.