Тем более на всякий случай жандармы приставили к нему любовницу, весьма обаятельную даму, очень даже похотливую, с подходящей фамилией — Жеребцова. Их коллеги из соответствующего отдела МИДа в свою очередь завербовали секретаря посла. Потому все происходящее в английской миссии детально освещалось.

Приставленная к послу агентесса трудилась с огоньком, совершенно по-стахановски, рапорты писала обстоятельные, Петр их внимательно читал. Женщина работала виртуозно, иссушая Уинтворта как физически, так и финансово.

Такую рьяную службу император не мог не заметить, а потому даже повелел помиловать ее братца-лоботряса, почтмейстера, ошибка которого привела к случайному пожару на почтовой станции, в результате чего сгорел телеграфный аппарат. Правда, коллежского чина тот был лишен — для профилактики.

— Как там фамилия этого идиота?

Петр нахмурил лоб, старательно пытаясь вспомнить указанную в прошении фамилию.

— Такая простенькая, сама на зубы просится. Короткая, всего из нескольких букв…

Вот только припомнить ее Петр так и не мог, хотя старательно морщил лоб. Разочаровавшись в умственных усилиях, император встал из-за стола, с наслаждением потянулся.

— Ладно, хватит на сегодня размышлений. Сейчас на прогулку отправлюсь, проедусь по окрестностям, а вечерком в баню схожу, косточки пропарю. А то все дела и дела…

Копенгаген

— Проклятые русские!

Горацио Нельсон не верил своему единственному глазу. Линейный корабль «Аврора», по которому дал единственный залп русский корабль с торчащей из палубы дымовой трубой, вспыхнул словно трухлявый сарай, обложенный сухой соломой.

Только сейчас до адмирала дошло, что те страшные пожары, которые он видел пять лет назад в Дарданеллах на английских кораблях, были отнюдь не случайны.

Московиты сумели поставить на свои лоханки не только изрыгающие дым вонючие паровые машины, но и чудовищные пушки с убийственными ядрами, вдвое тяжелее, чем английские, и к тому же снаряженные каким-то чересчур мощным порохом.

Бедную «Аврору» развернуло, и Нельсон прекрасно видел развороченный борт линейного корабля, будто сказочный великан поработал над ним огромным топором. Из раскрытых орудийных портов выплескивались длинные языки пламени, несчастный корабль сэра Хадсона на глазах превращался в огнедышащее жерло вулкана.

— Сэр, что у них за пушки?!

Капитан Трубридж, стоявший рядом, судя по ошарашенному лицу, тоже не верил собственным глазам. Нельсон зло усмехнулся, сжав тонкие губы, лицо исказилось.

— Хорошо, что у них еще мало таких больших орудий! Иначе бы наша эскадра давно была бы сожжена…

Бой шел уже около получаса. Русские оказали ожесточенное сопротивление, причем абсолютно непредвиденное. Линейный корабль «Пенелопа» был совершенно измочален пушками старых русских кораблей, но пока уверенно держался в кильватере.

«Гиацинт» пылал от носа до кормы, «Дюк оф Йорк» потерял грот-мачту, в него попало не менее двух десятков ядер, но корабль остался на плаву, наскоро починился и сейчас шел на помощь гибнувшей «Утренней заре».

— Сэр, смотрите!

Нельсон успел заметить, как над палубой «Авроры», разламывая крепкие дубовые доски, будто спички, взметнулся в небо огромный, длинный язык пламени, раздвоенный, словно жало змеи, и лишь спустя секунду ударил гром чудовищного взрыва.