А ты, кажный день на виду, посему гонять будут тебя, как сидорову козу. Лехе, пока он не выучил все, что надо, всю задницу березовой кашей отполировали. И тебе тоже самое ждет.

Ладно, хватит трепу, давайте залазьте на полок. Сейчас будет вам Содом и Гоморра, как наш поп в храме говорит.

С этими словами он кинул ковш кипящей воды на раскаленную каменку. Лешка взвизгнул по-поросячьи и кинулся на пол, где улегся, засунув нос между досок пола. Николка хотел последовать за ним, но неожиданно его перестал обжигать пар, а стало тепло и приятно. Он откинулся на бревенчатую стену с торчащим из пазов мхом и закрыл глаза от удовольствия.

— Ха, — раздался голос банщика, — да ты, однако, еще и пар любишь. Ну давай, давай, посиди, пусть тело подышит, пот пустит. А потом скупнемся, и веничек дубовый запарим. Уж ежели, залезли в баньку то надо от нее все блага взять. А не то, что некоторые, — добавил уже потише, — в бане только баб раком ставят, а не про мытье думают.

Лежащий на полу Леха захихикал.

— Что ржешь, — возмутился банщик, — я правду говорю, баня не для энтих дел предназначена.

Через два часа уже в вечерних сумерках оба парня возвращались во флигель, где должен был жить Николка, но вдруг навстречу им выскочила растрепанная Аленка.

— Лешка, ты что делаешь, мы с ног сбились вас искать. Барышня Екатерина Ильинична ругается.

Встревоженный Лешка сказал:

— Мы же в бане были, ты, что не знала?

— Так мы же не думали, что вы там столько времени просидите, — запричитала девушка и обратилась к Николке, — тебя барышня видеть хочет, интересно ей посмотреть, какой из себя бывший дурачок деревенский.

Николка, за три месяца уже привык, к тому, что все, кому не лень, поминают его прошлое, но сейчас слово дурак из уст симпатичной, хоть и косоглазой девушки неприятно его кольнуло.

Он пошел вслед за торопливо идущей девицей, а Лешка благоразумно ушел во флигель, пока его никто не вспомнил.

Когда они вошли в огромные парадные двери в вестибюль, он остановился в восхищении, даже сейчас в будний день, когда здесь горели всего несколько свечей, было видно, какой он роскошный, узорчатый паркетный пол, натертый до блеска, картины на стенах и широкая лестница, ведущая на второй этаж. Налево виднелись полуоткрытые двери в бальный зал, но Николка про такое чудо еще не слышал, поэтому и не посмотрел в ту сторону.

Аленка взяла подсвечник с горящей свечкой и пошла вверх по лестнице, а Николка тенью следовал за ней. На втором этаже они прошли череду комнат, пока не подошли к дверям обтянутым розовым бархатом. Аленка постучала и после раздраженного

— Войдите, — робко приоткрыла дверь, и была права, потому, что в дверь полетела чашка, ловко пойманная Николкой.

Они прошли в комнату пахнущую духами и тем неуловимым ароматом, который присутствует там, где обитает юная девушка.

Десяток свечей довольно ярко освещал присутствующих и Николка увидел двух девушек, одну, почти еще девочку, красивую чернобровую, худенькую, и очень легко одетую, как ему показалось, потому, что ее маленькая грудь почти вся была видна в глубоком декольте. Вторая, же высокая и худая, еще более черноволосая и чернобровая, скромно одетая, сидела на венском стуле, как будто проглотила палку и внимательно смотрела на вошедших.