– Да, моя дорогая. Я иду к тебе, – пробормотал изумленный Лэшер, неуверенной походкой приблизился к подоконнику, взобрался на него и оказался на крыше.

– Подожди меня, Анта, любовь моя. Не уходи, прошу тебя.

Выпрямившись во весь рост, Лэшер покачнулся, однако сумел удержаться на ногах. Майкл немедленно вылез на крышу вслед за ним. Девушка с изумрудом на шее бесследно исчезла. Все вокруг было залито мерцающим лунным светом. Три этажа отделяли их от белеющих внизу плиток двора. Майкл метнул молоток. И снова бросок оказался метким – молоток ударил Лэшера в висок, и тот, потеряв равновесие, полетел вниз.

Ни звука не сорвалось с его губ. До Майкла донесся лишь свист рассекаемого воздуха и мгновение спустя – мягкий шлепок тяжело ударившегося о землю тела. Майкл сунул за пояс молоток, перелез через невысокие перила, ограждавшие крышу террасы, и, обеими руками цепляясь за железную решетку, спустился по ней вниз. Несколько раз он едва не упал, но вовремя успевал схватиться за обвивавшие решетку толстые лианы. Наконец он все же сорвался, но крупные упругие листья росших внизу бананов смягчили падение, и Майкл оказался на земле целым и невредимым.

Лэшер лежал, распростершись на садовой дорожке, раскинув в стороны длинные тонкие ноги и руки. Жизнь покинула его тело. Темные волосы разметались. Рот оставался удивленно приоткрытым, недвижный взгляд огромных голубых глаз был устремлен в ночное небо.

Майкл опустился на колени рядом с мертвым телом и принялся неистово колотить по окровавленной голове рукояткой молотка, круша кости, превращая еще недавно поражавшее всех красотой лицо в кровавое месиво. Он впал в исступление и никак не мог остановиться.

Вскоре от лица Лэшера ничего не осталось. Майкл искрошил все твердые черепные кости. Под ударами молотка мертвое тело судорожно вздрагивало, словно в нем еще сохранились остатки жизни. Лужи крови растекались под изуродованной головой.

Майкл нанес еще один удар. Теперь он вонзил молоток в шею мертвеца, разорвав кожу, перебив вены и позвоночник. Несколько раз он упорно опускал свое оружие на одно и то же место, пока голова Лэшера не отделилась от туловища.

Уверившись наконец, что враг его не воскреснет, Майкл, запыхавшийся, изнуренный, опустился на ступеньки крыльца, по-прежнему крепко сжимая пальцами окровавленный молоток. Знакомая боль вновь шевельнулась в груди, но теперь Майкл не испытывал ни малейшего страха. Он долго смотрел на лежавшего в луже крови мертвеца, потом окинул взглядом сад. Полная луна, сиявшая высоко в небе, изливала прозрачный серебристый свет. На земле валялись широкие листья бананов, сломанные Лэшером и Майклом при падении. Волосы Лэшера, слипшиеся от крови, уже не казались густыми и роскошными.

Майкл осторожно поднялся на ноги. Боль в груди становилась все пронзительнее, требовательнее и настойчивее. Майкл переступил через изуродованное тело и медленно побрел по лужайке, покрытой мягкой зеленой травой. Он дошел до середины лужайки, не сводя глаз с погруженного в темноту дома на другой стороне улицы. Ни в одном окне не горел свет, к тому же заросли бананов и магнолий, окружавшие дом, были так густы, что вряд ли его обитатели могли разглядеть, что происходит в соседнем саду. Взгляд Майкла скользнул по ограде, по пустынной ночной улице.