Возможно, он задремал – если только человек, погруженный в дрему, может помнить обо всем, что с ним происходит. Так или иначе, видения торопились завладеть его усталым сознанием. Временами Майклу казалось, что он спускается в блаженную темноту, где его уже ждут – ждут те, кого он когда-то знал. Они бросаются к нему с расспросами, спешат успокоить и утешить его, а может, напротив, в чем-то обвинить.
«Возможно, воздух, которым мы дышим, наполнен призраками, – размышлял во сне Майкл. – И достаточно впасть в забытье, чтобы увидеть их лица, услышать их голоса».
Майкл сам не понимал, что с ним происходит. Несвязные образы наполняли его сознание, обрывки странных легенд, неизвестно когда услышанных, обрывки снов, увиденных прежде. Он чувствовал, что не должен поддаваться сну. Не должен позволять себе спускаться в манящую тьму…
И все же он отдался во власть чуткой неглубокой дремы, ощущая, что здесь, в этом саду, под надежным лиственным сводом, непроницаемым для легкого дождя, шелестевшего вокруг, он в полной безопасности.
Внезапно Майкл отчетливо представил себе изуродованное тело, спавшее под землей как раз в том месте, где он сидел, – если только обыденное слово «спать» подходит для канувших в небытие.
Да, тот, кого он убил, спал смертным сном. Ему довелось познать, что такое смерть, и теперь он познал ее вновь. Неужели и на этот раз он не обретет вечный покой?
Бледный, измученный Лэшер вновь, как и столетия тому назад, потерпел поражение, и останки его поглотила безымянная могила…
Вздрогнув, Майкл очнулся. С губ его едва не сорвался крик.
Глава 39
Подняв голову, Майкл с изумлением увидел, что дом, совсем недавно погруженный во тьму, теперь ярко освещен.
Свет горел почти во всех окнах первого и второго этажей. Майклу показалось даже, что в одном из окон он разглядел чей-то силуэт. Судя по всему, то была Эухения. Бедная старушка. Наверняка она все слышала. А вероятнее всего, даже видела мертвые тела. Впрочем, может, никакого силуэта в окне не было. Дом стоял слишком далеко, чтобы Майкл мог разобрать, что там происходит.
Майкл отнес лопату под навес. Дождь разошелся вовсю и лил теперь как из ведра. Он принес с собой упоительный запах свежести, запах влажной земли и листвы.
Тишину разбил удар грома, ослепительный зигзаг молнии разрезал небо, и теплые струи обрушились на голову, лицо и руки Майкла.
Он отпер ворота и подошел к крану у бассейна. Нагнувшись, он тщательно вымыл руки, грудь и лицо. Боль так и не утихла совсем, а лишь затаилась. Майкл ощущал легкое онемение в левой руке. Тем не менее рука ему подчинялась. Он мог сжать и разжать ее. Майкл оглянулся назад, на старый дуб. Но за сплошными потоками дождя не смог различить даже силуэт раскидистого дерева.
Дождь смыл кровь Лэшера с каменных плит. Теперь никто не узнает, где этот дьявол нашел свой конец.
Казалось, дождь понимал, что ему необходимо уничтожить все следы, и потому не жалел воды.
Майкл долго стоял и смотрел на потоки, извергаемые небом. Он промок насквозь, но это было даже приятно. Он жалел лишь, что не может закурить – дождь моментально потушит сигарету. В освещенном окне столовой он увидел Эрона, по-прежнему сидевшего за столом. Создавалось впечатление, что за всю ночь Эрон так и не двинулся с места. Рядом с ним маячила высокая фигура неподвижно стоявшего Юрия. В комнате был кто-то еще, но этого третьего Майкл не знал.