Ноябрьский же пахнет простудой и лекарствами, сыростью и нафталином, а звучит, как прощальная песня гордецов, идущих на смерть…»

С проезжей части послышался нетерпеливый гудок старенького раздолбанного седана.

Усевшись в такси, Варвара Сергеевна почти тут же прокляла все на свете.

Во весь проспект тянулась огромная пробка, а молоденький таксист, переспросив у нее адрес, язвительно хмыкнул:

— Проще пешком дойти, чем вот так тащиться!

— Было бы проще, дошла бы! — огрызнулась Самоварова.

Когда они доползли наконец до съезда в переулок, она попросила высадить ее и, рассчитавшись, покинула машину.

Кобылистая малярша встретила ее приторной улыбкой подкрашенных малиновых губ, без умолку вереща.

Сантехника и впрямь оказалась хорошей.

— Она точно не ворованная? — прежде чем рассчитаться уточнила Варвара Сергеевна.

— Да вот те крест! — Женщина скосила свои тоже подкрашенные распутные глаза на пятитысячные купюры, мелькнувшие в приоткрытой сумке. — Бери и не думай! Италия!

— Я была в Италии. Думаете, там фуфла не делают? — пробурчала Варвара Сергеевна.

Малярша не растерялась:

— Фуфла везде хватает, но это известный бренд!

— Ладно! — Самоварова достала купюры и, отсчитав необходимую сумму, положила в карман пальто. — Ежели ваш Мишаня это где-то украл, имейте в виду, это будет и на вашей совести.

— Зря ты так… — сложив губы в куриную гуску, обиженно протянула малярша. — Не хочешь — не бери. Покупайте тогда сами!

Варвара Сергеевна осмотрела стоявшие посреди коридора новенький глянцевый унитаз и элегантную небольшую раковину на ножке.

Прошла в ванную. Эксперт по качеству ремонта из нее был никудышный, но по первому впечатлению красивая, с ненавязчивым рисунком плитка лежала хорошо, и стык с потолком был ровным.

Санузел также не вызвал вопросов.

Самоварова протянула малярше деньги.

— Когда планируете закончить?

— К середине декабря.

— Почему так долго? Мы же договаривались на два месяца!

— Так работы прибавилось! О ванной и санузле и речи не было! — не то отпиралась, не то нападала малярша.

— Буду признательна, если получится пораньше.

— Если это отразится на нашей премии, постараемся! — нахально ответила та, поглаживая заскорузлым по краям с облупленным ярким маникюром пачку денег.

Он возмущения Варвара Сергеевна чуть не поперхнулась слюной.

— О премии и речи не было!

— Да тута, голуба моя, много про че речи не было!

Покинув квартиру, Самоварова тут же принялась корить себя за прямолинейность.

«Кто тебя, дуру старую, за язык тянул? Была бы с ней помягче, может, и она бы так не наглела…»

Впрочем, эта мысль быстро сменились на противоположную.

«Ловко же эти жуки деньги из клиентов тянут! И «премию» свою они наверняка уже вытащили из тех расходов, которые сложно проверить… Откуда мне знать, сколько на самом деле ушло шпаклевки и прочего чернового материала? И подгоняет им все этот прораб Мишаня наверняка по оптовым, а не по среднеинтернетовским ценам…»

Дождь, к счастью, успел закончиться, и Самоварова, хоть и чувствовала не отпускающую с утра слабость, все же решила пройтись до дома пешком.

Кофе вне дома на сегодня отменялся.