«Худеющий», — шептал теперь Майкл Хаустон в самое ухо Халлека, и теперь случилось то, чего он так опасался: костлявые пальцы скелета коснулись его, вцепились в рукав, и Халлеку показалось, что он сходит с ума от этого прикосновения. «Худеющий, совсем исхудал… Это была его жена, Билли-бой, его жена… А тебе — кранты. Совсем дело дрянь…»

Билли проснулся, сильно вздрогнув, тяжело дыша. Приложил ладонь ко рту. Хейди мирно спала рядом с ним, плотно укрывшись покрывалом. Весенний ветер шумел за окном в кронах молодой листвы.

Халлек бросил испуганный взгляд на спальню, чтобы убедиться, что Майкл Хаустон или его версия в виде скелета не присутствует в комнате. Нет, это была его обычная спальня, где ему знаком каждый уголок. Кошмар начал размываться в памяти… и все же какая-то его остаточная часть заставила Билли придвинуться ближе к Хейди. Прикасаться к ней он не стал — она спала всегда очень чутко, — зато оказался в зоне ее тепла и стащил на себя небольшую часть ее покрывала.

Всего лишь сон.

«Худеющий», упрямо повторил в сознании голос.

Потом он снова уснул.

Утром после кошмарного сна весы в ванной показали 215, и Халлек ощутил надежду. Только два фунта. Кокаин или нет, но Хаустон оказался прав: процесс начал замедляться. Посвистывая, он спустился вниз и съел яичницу из трех яиц и полдюжины сосисок из гирлянды.

По пути к станции электрички он смутно припомнил ночной кошмар. Но, скорее, это было не воспоминанием, а странным чувством, «дежа вю». Проезжая мимо «Выше голову!», салона, зажатого между «Отличным мясом» Фрэнка и магазином «Игрушки-радость», выглянул в окно машины и в какой-то миг ожидал увидеть несколько шатающихся, спотыкающихся скелетов, словно каким-то образом благополучный Фэйрвью превратился в Биафру. Но люди на улице выглядели прекрасно, просто превосходно. Ярд Стивенс во плоти помахал ему рукой, и Халлек жестом ответил на приветствие. Подумал: «Твой метаболизм предупреждает тебя — бросай курить, Ярд». Мысль вызвала легкую улыбку. К тому времени, как электричка прибыла на Большую Центральную, последние фрагменты страшного сна были забыты.

Успокоившись на счет потери веса, Халлек в следующие четыре дня на весы не становился вовсе и даже особенно их не вспоминал. И вдруг он чуть не угодил в постыдную ситуацию во время очередного судебного разбирательства перед лицом судьи Хилмера Бойтона, у которого юмора было не больше, чем у сухопутной черепахи. Ситуация получилась дурацкая — такие видишь в плохих снах в старшем школьном возрасте.

Халлек поднялся, чтобы заявить протест, и вдруг его брюки поползли вниз.

Собственно, он даже не встал, а только начал подниматься, когда обнаружил, что штаны стали соскальзывать с бедер, ягодиц прямо к коленям. Он торопливо сел на место. А наступил как раз тот момент, когда его протест был бы весьма объективен, и тот факт, что он вдруг сел на место, вызвал некоторое недоумение. Щеки его залила краска стыда.

— Это ваше возражение, мистер Халлек, или газовая атака?

Правда, только немногие из присутствующих слегка засмеялись.