«ТАНА-А-А-А-АТОС!» — мысленно заорал я, призывая друга. Мне как никогда нужна была его помощь. «Я занят!» — отрезал мой друг. Спасибо, век буду помнить, век буду мстить! Тоже мне, друг называется! Если я вернусь и узнаю, что он персики брил, поэтому не смог мне помочь, я … я… Перед глазами промелькнули мечи бога смерти. Я с ним разговаривать не буду! «Ура-а-а!» — тихо прошептал Танатос. Ничего, придет и в моих покоях праздник! Я буду есть чужие бритые персики!

«Перси-и-ик!»- умоляюще позвал я, но от богини жизни ответа не последовало, зато последовал от Танатоса. «Она спит! — сурово ответил он. — А я занят, потому что она спит у меня на коленях!» Бог терпения, где ты! «Танатос, я могу по возвращению залезть тебе на коленки и занять тебя полностью!» — негодовал я.

Боги орали, а я чувствовал, что как пойти на собрание, так «Гадес, мы с тобой!», а как вытащить меня отсюда, так «Мы заняты!».

— Я не согласен! Ик! — пробубнил Дионис, где-то внизу. — Это ущемление моих прав! Я в конце концов бог! А не этот… Кик! Его? А! Шестиголовый цербер! И придумали же собаку с шестью головами! Ик! Зато у Афродиты две пары грудей…

Ну правильно, две хорошо, а четыре лучше! Теперь я понимаю, почему люди пьют.

Гул богов становился все сильнее, они кричали Зевсу что-то невнятное, тыкая в меня пальцем. Какая-то сволочь даже визжала. Терпи, Гадес, терпи. Сейчас мы что-нибудь придумаем!

Я понимал, что без Танатоса мне со всем пантеоном не справиться. Идея! Племянница! Точно! Кто же еще победит спасать своего любимого дядю, который нянчил ее на коленях!

«Гека-а-а-а-а-аточка! Маленькая моя девочка! Спаси!! — взмолился я, полный надежды на ответ с другой стороны. Эта бестия может еще и не ответить. — Девочка моя, я готов простить тебе двенадцать бутылок лучшего вина!» Тишина? Хм… Хорошо, я знаю, перед чем она не устоит!

«Гекаточка, у меня как раз завалялся потрясающей красоты гарнитур! С твоими любимыми гранатами!» — молил я богиню судьбы и перекрестков, ответ себя долго ждать не заставил. «Это тот, который лежал в синем сундуке, да? Точно он? Дядя, твоё вино уже во мне, а гарнитур на мне! Он такой красивый! Чмокаю тебя в щечку! Угодил моему сердечку!» — ответила маленькая мерзавка. Опять залезла в мою сокровищницу!

«Геката!» — позвал я, слыша звон и зная даже где он!!! В моей сокровищнице!!!

«Я у тебя еще браслет с сапфирами прихвачу!» — послышалось мурлыканье Гекаты. «Там их сорок пять!» — отозвался я. «Я все возьму!» — мурлыкнула она. Так, кто у нас остался. Харон? Это вряд ли! Цербер? Не пойдет! Может, соврать, что Цербер покусал себя? Или что поля воинов случайно заглянули в рощу девственниц? Нужен веский повод! Веский!

Меня осенила мысль, а я скривился, словно сам бы не рад идее.

«Катенька!» — позвал я, не без тайной надежды, что она меня просто не слышит. Она же смертная? Мало ли? «Что такое, Гаденька?» — таким же елейным голосом переспросила Катриона, а я мысленно молился Богу Терпения, в надежде, что он мне что-нибудь подскажет! «Катюнечка!» — родилось и выдавилось из меня. «Да, Гадюнечка?» — осведомилась моя половинка души. «Катенька, очень нужна помощь… Просто очень-очень…» — кротко произнес я, прислушиваясь к ответу. «В твоем случае, я не целитель головы!» — огрызнулась Катя. «Катюшечка, а ты не могла бы сделать мне одно одолженье? Мне нужно, чтобы ты немного пошумела! Хомяков погоняла! Я честно скажу, что у меня восстание трехсот спартанцев!» — взмолился я, видя, что скандал вокруг уже доходит до рукоприкладства к моей нервной системе.