От него никак не могли избавиться, и ушел он только после того, как ему налили стопку сливянки, на которую он с жадностью поглядывал.

— Что собираетесь делать, шеф?

Люка редко приходилось видеть, чтобы Мегрэ предпринимал столько предосторожностей, так тщательно старался подготовить удар, словно имел дело с очень сильным противником. А ведь речь шла всего лишь о скромной домохозяйке довольно неприметной наружности.

— Вы думаете, она все еще будет защищаться?

— Изо всех сил. И при этом очень хладнокровно.

— Чего вы ждете?

— Звонка Торранса.

И Торранс позвонил вовремя. Все шло как по хорошо отрепетированной партитуре.

— Чемодан здесь. Он почти пуст. Как вы и предполагали, мне не хотят его отдавать без ордера. Что же касается кладовщика, который дежурил утром, то он живет в пригороде, где-то в районе Ла Варен-Сент-Илэр.

Казалось, на этот раз все же произошла осечка, по крайней мере заминка, но Торранс продолжал:

— Однако ехать не придется. После работы он еще играет на корнет-а-пистоне в дансинге на улице Лапп.

— Сходи туда за ним!

— Привезти его к вам?

Теперь Мегрэ, вероятно, захотелось холодного пива.

— Нет, не ко мне, а в дом напротив, на четвертый этаж, к мадам Мартен. Я буду там.

На этот раз комиссар снял с вешалки свое тяжелое пальто, набил трубку и сказал Люка:

— Пошли!

Мадам Мегрэ побежала за мужем и спросила, когда он придет обедать.

— Как всегда, — не очень уверенно сказал он и улыбнулся.

— Посмотри там хорошенько за девочкой!

К десяти вечера они все еще не добились сколько-нибудь ощутимого результата. Никто не лег спать, кроме Колетты, которая наконец уснула; рядом с ней, в темноте, по-прежнему сидел отец.

В половине восьмого появился Торранс в сопровождении кладовщика из камеры хранения, который в свободное время подрабатывал в оркестре. Тот, не задумываясь, сразу заявил:

— Конечно, она самая. Я помню, как эта женщина положила квитанцию не в кошелек, а в сумку для провизии из плотного коричневого полотна.

Сумку тут же нашли в кухне.

— Та самая сумка. По крайней мере, тот же фасон и цвет.

В квартире было очень жарко натоплено. Разговаривали вполголоса, словно решили не будить девочку, спавшую рядом. Никто ничего не ел и даже не думал о еде. Перед тем как подняться сюда, Мегрэ и Люка выпили по две кружки пива в маленьком кафе на бульваре Вольтер.

Что касается Торранса, то после ухода музыканта Мегрэ вывел инспектора в коридор и вполголоса дал ему указания.

Казалось, в квартире не осталось ни одного уголка, который бы не обыскали. Даже фотографии родителей Мартена вынули из рамок, чтобы убедиться, что квитанция из камеры хранения не засунута под картон. На кухонном столе стояла груда посуды, вытащенной из шкафа. Смотрели везде, даже в оконном шкафу для провизии.

Мадам Мартен сидела в том же бледно-голубом халате, в каком ее застали комиссар и Люка. Она курила сигарету за сигаретой, и дым, смешиваясь с трубочным, густым облаком обволакивал лампы.

— Вы, конечно, можете молчать, не отвечая ни на один вопрос. В одиннадцать семнадцать приедет ваш муж, и, надеюсь, в его присутствии вы станете разговорчивей.