Третий приехавший тоже с лошади спрыгнул, у Уты лампу забрал и стал ее к ней и к Игнатию, к лицам подносить, разглядывать, сказал:

— Ишь ты, вон они какие, а этот и вовсе зарос как зверь, а ну, говорите, кто вы такие?

— Я служанка госпожи Агнес, — отвечал Ута, приседая, видно, она признала Волкова.

— Конюх госпожи Агнес, кучер еще, — сказал Игнатий.

— Этого я знаю, — произнес Максимилиан, приглядевшись. — Кажется, его Агнес от виселицы забрала.

Волков пригляделся к конюху, тот стоял, не шевелясь, ждал, что дальше будет, но кавалер ничего не сказал, пошел в дом.

Там на хозяйском месте во главе стола сидела Агнес с вином, ларцом и книгой.

Как увидела Волкова, так сразу вскочила, пошла к нему, присела так низко, что почти села на пол перед ним:

— Рада видеть вас, господин.

— Здравствуй, Агнес, — отвечал кавалер и кивнул на Зельду, что стояла, в почтении склонив голову. — Это еще кто?

— То кухарка моя, Зельда.

— Прислуги у тебя больше, чем у меня, — сказал Волков и пошел к тому месту, где только что сидела Агнес.

Уселся на стул, заглянул в книгу, что была раскрыта, чуть почитал и вытянув ноги сказал:

— Агнес, слуги у меня нет сейчас, помоги ка сапоги снять.

Ута и Зельда видели, как без разговоров и вопросов высокомерная суровая их госпожа пошла к гостю и, став на колени перед ним, стала снимать с него сапоги. А он морщился от боли. Агнес как увидала, что он боль терпит, так отбросив сапоги, тут же стала ему по ноге руками водиться, гладить и мять место чуть выше левого колена.

И суровый муж на глаза тут же подобрел. Даже госпожу Агнес погладил по голове, словно дочь свою, и спросил:

— Ну, как ты тут без меня?

— Справляюсь, слава Богу. Все, слава Богу, хорошо у меня. Молюсь за вас. Поминаю вас ежечасно.

— Да? А денег хватает тебе? — сказал он и снова поглядел на книгу, что лежала на столе перед ним.

— Хватает, — отвечала Агнес. — Больше не трачу денег я понапрасну.

— Значит, хватает? — Перепросил кавалер, видимо, не веря девушке. — На слуг, на дом, на коней и на книги такие?

— Всего у меня в достатке, — отвечала та спокойно. — Нужды ни в чем нет.

Волков открыл ларец и взял один из флаконов, что лежал в ларце:

— А это что? — рассматривая флакон, спросил он.

— Духи, господин, — тут же отвечала Агнес. — Благовония. Сама варила.

Она уже ругала себя за то, что не спрятала их с глаз долой.

— Духи? А не из этой ли книги эти духи? — с интересом спрашивал он.

— Из этой, господин.

— Дороги ли такие духи, сколько стоят, талер?

— Тридцать, господин, — отвечала Агнес, говорила то с умыслом, чтобы господин больше не спрашивал, откуда у нее деньги на слуг и коней.

— Тридцать? — удивился Волков, еще внимательнее разглядывая флакон. — Что ж в них такого?

— То госпожи покупают, коли на себя ими брызнут, так у мужей любовный раж просыпается, какого прежде и не было, — врала девушка, ни одного флакона она не продала.

— А ты проверяла? — спросил Волков.

— Конечно, — Агнес кивнула. — На горбунью свою брызгала, так конюх мой ее тут же на пол повалил, скакал на ней не хуже, чем на лошади. Она три дня потом счастливая ходила. Теперь только о муже и мечтает.