Словно услышав его, Фишман и соседка одновременно посмотрели на объектив скрытой в двери миниатюрной видеокамеры, а затем направились в квартиру Ольги Юрьевны.

— Я же говорил, — торжествующе воскликнул Рыбалко, — сейчас он у бабки весь холодильник выпотрошит.

— Никита Сергеевич, — Вика решила взять инициативу на себя, — мы из следственного комитета, и нам необходимо с вами пообщаться.

— Лучше без отчества, просто Никита, — улыбнулся человек в кресле. — А то я так себя совсем стариком чувствую.

Стариком Никита действительно еще не был. Крылова знала, что парню двадцать восемь, но в действительности казалось, что ему еще меньше. Возможно, причиной тому был голос, необычайно молодой и звонкий, скорее это был голос подростка, а не взрослого человека. Да и лицо. Широкая, открытая улыбка, глаза, полные интереса, высокий лоб, обрамленный светло-русыми, чуть вьющимися волосами. Это скорее было лицо студента одного из столичных вузов, а не человека, много пережившего и успевшего много потерять в своей еще недолгой жизни.

— Хорошо, Никита. — Виктория уселась на стоящий возле стола деревянный стул. Оперативники заняли недовольно скрипнувший под их весом диван. — Вы знаете такую девушку — Панфилова Мария?

— Девушку? — переспросил Никита. — Неудобно признаваться, но я пять лет провел там, где не было девушек вовсе, а теперь я нахожусь в таком месте, где вообще с людьми не густо. Это я про свою квартиру. Я не очень привлекательный объект внимания для девушек. — Молодой человек смущенно улыбнулся.

— А если вы посмотрите на ее фотографию? — Виктория протянула снимок человеку в инвалидном кресле, однако тот не взял фото.

— Я же говорю вам, — в голосе парня зазвучало раздражение, — я не общаюсь с девушками. Если вам там надо знать, я один раз вызывал проститутку. Мне не понравилось.

— Не получилось? — как ни в чем не бывало спросил Рыбалко.

Хромин развернулся всем креслом к оперативникам. С неприязнью осмотрел их пышущие здоровьем фигуры, затем вновь развернулся к столу.

— Получилось. Физически в этом плане я вполне здоров, можете проверить, — его голос задрожал, — но больше не хочу. Я заплатил деньги за полчаса жалости к себе. Все, что я чувствовал, это только ее жалость. Вы все равно не поймете этого. Дайте фото. — Он резко повернулся к Крыловой, Вика поспешно протянула снимок. — Нет, это не она. Другая. Я эту не знаю.

— Слушай, парень, давай ты на жалость давить не будешь, — не склонный к сентиментальности Рыбалко хмуро смотрел на Хромина, — в своих проблемах ты сам виноват, и нечего нам плакаться. А что касается Панфиловой, то ты с ней переписывался, и письма твои, паренек, нам очень не понравились. Поэтому мы сейчас здесь. Вика, покажи товарищу переписку, может, у него память освежится.

Виктория извлекла из сумки распечатки электронной переписки Никиты с убитой Панфиловой. Молодой человек недоверчиво взял протянутые ему листы бумаги, начал читать. По его лицу было видно, что текст он узнал и что это узнавание не было ему приятно.

— Ну что, помогло? — ехидно поинтересовался Рыбалко.