На встречу Рудин согласился сразу же. Судя по голосу, он пребывал в хорошем настроении. Встретиться договорились в «Живаго». Когда Фролов вошел в зал ресторана, Рудин задумчиво рассматривал гипсовую фигуру пионерки-барабанщицы с завязанными алой лентой глазами.
— Вот чего только не удумают, декораторы хреновы. — Рудин крепко пожал руку чиновнику. — У меня на доме такого напроектировали, что я их самих в фундамент закатать хотел, фантазеров. Ну, давай кофе попьем, да расскажешь, зачем звал.
Глава Первой нефтерудной пил черный кофе без сахара, зато с коньяком. Петр Михайлович заказал себе капучино. От алкоголя он отказался.
Выслушав речь Фролова, Рудин хитро прищурился:
— Я тебя правильно понял, у администрации есть на меня материал, верно?
— Все верно, — согласился Петр Михайлович.
— Только я ведь правильно понял, что материальчик вы не вчера накопали? Он у вас уже довольно долго без дела лежит. А самому вы об этом материальчике докладывать не стали. Пошалить надумали. В свои игры поиграть решили. А не рано? Что ваш шеф скажет, когда про эти игры узнает?
Фролов напряженно молчал. Рудин разошелся не на шутку, и, чем кончится разговор, оставалось только гадать.
— Вы из себя кукловодов изобразить решили? Вот вам! — Взбешенный Рудин показал ошарашенному Фролову фигу. — А может быть, и вот так! — Фига превратилась в сжатый кулак. — Короче, передай Петрову, что вам ничего не светит. Если материалу будет дан ход, не важно как, сами вы его отнесете или вдруг какая утечка случится, я вас уничтожу. Обоих. Больше я на эту тему разговаривать не буду. Не было этой темы и нет. Ясно?
— Я передам ваше мнение, Иван Андреевич. — Фролов старался говорить твердым голосом.
— Передай, передай, — проворчал, успокаиваясь, Рудин. — Вот ты же умный человек, Петр Михайлович, а такой глупостью занялся. Зачем тебе это? Поверь моему слову, у тебя и без этой мышиной возни перспективы очень хорошие. Не порть сам себе жизнь. И вообще, у тебя же куча своих проблем, вот дочурка твоя, говорят, совсем от рук отбилась. Не дело это, Петр Михайлович. Детей, как и жен, надо в строгости держать.
— Что ты имеешь в виду? — Фролов отодвинул в сторону чашку.
Толстые губы Рудина растянулись в ухмылке.
— Побереги дочку, Петя.
Иван Андреевич тщательно вытер губы салфеткой и, не прощаясь, ушел. Через огромное окно ресторана Фролов видел, как лимузин директора Первой нефтерудной компании отъехал от тротуара, включив маячок, развернулся через сплошную и исчез из виду. Петр Михайлович нашел в телефоне номер дочери и нажал вызов. Пошли длинные гудки, которые затем сменились короткими. На экране появилось стандартное сообщение с номера дочери: «Я не могу сейчас говорить. Я перезвоню позже». Фролов, недовольно нахмурившись, убрал телефон в карман. «Говорить она не может! С отцом! И ведь не перезвонит, как обычно».
После встречи с Рудиным Фролов поехал к себе на Старую площадь. Расположенный на третьем этаже здания администрации кабинет нравился Петру Михайловичу гораздо больше, чем кремлевский. Здесь ему было гораздо комфортнее. Около часа Фролов честно пытался работать над документами, однако в конце концов оставил эти попытки. Настроение было испорчено напрочь, и, что бы ни было написано в бумагах у него на столе, перед глазами стояло все то же разгневанное, покрасневшее лицо Рудина и его холодные, водянистые глаза. В тот день дочери Петр Михайлович так и не смог дозвониться.