Сейчас он снова казался опасным хищником.

Сердце заколотилось в горле, и в легких разлился холодок страха. Неудержимо тянуло вытереть повлажневшие ладони. Руки у нее непроизвольно дернулись, а инквизитор прищурился, переводя взгляд. Темные, почти черные глаза потемнели еще больше.

Снова кольнули страх и обида на судьбу.

Черт… Она уже сто раз успела проклясть и бабкино наследство, и свое сюда попадание. Зачем ее вообще понесло в ту деревню? Надо было сразу писать отказ в пользу Зинки. Теперь не торчала бы здесь. Так глупо, попасться ни за что. Пошел откат, наверное, просто потому что она устала.

И тут этот вопрос.

Инна взглянула на него и ответила, раздраженно поведя плечом:

— Шла.

— Это я и сам заметил, — хмыкнул он. — Что вы там делали? Почему ночью?

Она ведь знала, что просто не будет, не так ли? И отвечать ей придется правду, у инквизитора слишком проницательный взгляд. Значит, правду он и получит. Разумеется, не всю. Ибо еще неизвестно, как тут инквизиция относится к нелегальным мигрантам из другого мира. Вдруг прямо с ходу — да на костер.

Медленно набрала воздуха в грудь и произнесла, подавляя досаду:

— Пыталась избежать нежелательных встреч.

Хотели правду? Вот вам. Мужчина чуть заметно подался вперед и нахмурился:

— От кого-то бежали, вас кто-то обидел?

Он продолжал сверлить ее своими темными глазами, а Инна чуть не ляпнула: «Вы!»

Хотя, по правде говоря, инквизитор тогда напугал ее, но обиженной она себя, как ни странно, не чувствовала. И сейчас просто не знала, что сказать. Правду нельзя. Вдруг он снова ринется рыскать по всему району. Найдет ее припрятанные вещи, и докажи потом, что ты не при делах.

Бежала она? Можно сказать и так, точнее, ей просто не предоставили выбора, вытолкнули в этот мир. Обидели? Да, Инна могла бы сказать, что обижена на сестру Зину. За то, что не сказала ей про тот подвох с бабкиным наследством.

Вот за обиду на сестру она и уцепилась и тихо проговорила, глядя ему в глаза:

— Да, меня обидели, и мне пришлось бежать.

Что-то такое промелькнуло в его взгляде. Голодно-зверское. Инна думала — все, сейчас он вцепится в нее и не отстанет, пока не вытянет всю правду. А там — здравствуйте подвалы инквизиции и испанские сапожки. Так стало тоскливо!

Однако он удивил.

— Вы должны были тогда же сказать мне, — проговорил, буравя ее темным взглядом.

Он собирался еще что-то сказать, однако тут дверь таверны хлопнула, и в зал влетел запыхавшийся стражник. Оглядел всех и прямиком направился к их столику.

— Ваша милость, магистр Саварэ, — проговорил, склоняя голову. — Вас срочно ждут в миссии.

— В чем дело?

— Не знаю, ваша милость, мне велено передать.

Саварэ сжал кулаки, потом резко встал. Бросил ей, оборачиваясь на ходу:

— Вечером договорим.

И вышел вместе со стражником.

Инна была так поражена всем этим, что невольно качнулась за ним следом. Хотела сказать, что вечером не сможет, ей надо на рынок. Но не успела.

Опустила взгляд на стол и нахмурилась. Что это было вообще? Разве инквизиция так должна проводить допросы? Хмммм…

Потом обвела взглядом зал. Бледно улыбнулась Кристофу, настороженно застывшему за стойкой. Старый трактирщик заметно расслабился, стал вытирать потную лысину. А она махнула ему рукой, чтобы не переживал.