Бандитам надо было вскочить, сориентироваться, а он не давал им это сделать, косил без разбора, лупил по рукам, ногам. Они бросались на него с дикими криками и тут же падали, как мешки с картошкой. Израненные, окровавленные хлопцы вертелись, как недобитые мухи, орали что-то несусветное.
Трое вышли из строя, харкали кровью. Четвертый пустился наутек, пробежал три метра, упал, долбанулся башкой о корягу. Его автомат отлетел в сторону.
Тут в пространстве вдруг материализовался бородатый демон с воспаленными глазами и клочками растительности на щеках. Он в ярости бросился на майора, не замечая, как из пробитого лба выплескивается кровь.
Шелест тоже запыхался. Ноги еле держали его, отскочить он не успел. В последний момент дернулся автомат в руке Стаса, выплюнул все патроны, которые оставались в магазине.
Две пули попали в грудь боевика. Но того это мало впечатлило. В нем кипела ярость. Он сбил майора с ног, схватил за горло. Глаза его затягивала муть, но лапы конвульсивно сжимали шею клятого москаля.
Нет уж, хрен тебе! Покойникам не пристало драться. Шелест оторвал от себя пальцы, сведенные судорогой, сбросил тушу. Боевик колотился в конвульсиях, царапал землю, постепенно затихал. Ноги у Стаса дрожали, норовили переплестись, но он поднялся.
Какого черта! Дробно застучал немецкий автомат, затрещали ветки. Враг бил не прицельно, только это и спасло майора. Из леса бежал еще один боевик, молодой, в лихо заломленной мазепинке. Откуда он взялся?
Он был бледен, как осенний день, и палил от живота. Делать это из «МП-40» крайне не рекомендуется, поскольку толку от такой стрельбы будет ноль.
Шелест не успел выдернуть «ТТ» из кобуры. Прицельный выстрел отбросил боевика на ствол осины, он сполз по нему, делая бессмысленные глаза, волоча за собой красную полоску.
Со стороны дороги приближалась смертельно бледная Настя Кутепова. Она держала пистолет двумя руками, вытянув их на всю длину. Из ствола вился сизый дымок.
– Хороший выстрел, – пробормотал Шелест, переводя дыхание. – Спасибо, девочка. Откуда он взялся?
– Лошадок в овраге сторожил, – жизнерадостно пояснил Гальперин, выскочивший откуда-то сбоку. – Замечательно, командир! Теперь у нас есть своя кавалерия.
– Гальперин, твою дивизию, что ты несешь? Зачем нам кони? – Боль скрутила грудную клетку Стаса, он сморщился, сел на корточки.
– Во-первых, товарищ майор, у меня нет дивизии, – обиженно бросил Гальперин. – Была бы, я не бегал бы с вами по кустам, а сидел в штабе, как оно и положено белому человеку. Во-вторых, машине нашей капут пришел. Не обратили внимания, что из двигателя вьется дымок? Так что кавалерия нам крайне не повредит, будет на чем торжественно в город въехать после полного разгрома лютого врага. Вы тут лихо погуляли. – Он оторопело разглядывал тела, разбросанные неподалеку. – Могли бы хоть одного на развод оставить, товарищ майор. Поговорили бы с ним за жизнь.
– Со мной поговори, – проворчал Шелест.
Настя икнула, тоже села на корточки, взялась за живот. Изо рта у нее вылетела смешинка, а за ней – неудержимый хохот.