Кто-то в Испании ожидал, что власть Каудильо падет вместе с капитуляцией Германии. Другие питали надежды на скорую реставрацию монархии или либерализацию режима в стране. Однако все эти ожидания не оправдались. Франко слегка обновил правительство, сменив некоторых министров, убрал нескольких видных представителей Фаланги, укрепил союз с Ватиканом, и все продолжалось по-прежнему. И новые хозяева мира, безупречные демократы, которые с таким героизмом и самоотверженностью разгромили нацизм и фашизм, закрыли на это глаза. В те времена, когда Европа занималась своим восстановлением, никому уже не было дела до этой неспокойной и разрушенной страны, никого не интересовал ее голод, ее месторождения, порты с выходом в Атлантику и твердая рука правившего в ней низкорослого генерала. Нас отказались принять в Организацию Объединенных Наций, отозвали послов и не дали ни доллара по плану Маршалла — все это так. Однако во внутренние дела Испании никто не пожелал вмешаться. Как говорится, живите как знаете. «Hands off[89], — сказали союзники, отпраздновав победу. — Оставляем все это, ребята, нам пора». Сказано — сделано: дипломатический персонал и сотрудники секретных служб упаковали чемоданы, стряхнули грязь и отправились по домам. Потом, годы спустя, некоторые из них вернулись, но это уже другая история.

Алану Хиллгарту не привелось стать свидетелем этих событий в Испании. В 1944 году его назначили начальником военно-морской разведки на дальневосточный флот. По окончании войны он расстался со своей женой Мэри и женился на молодой женщине, с которой мне не довелось познакомиться. С того времени он вышел в отставку и поселился в Ирландии, простившись с секретной деятельностью, которой так эффективно занимался долгие годы.

Что касается грандиозной имперской мечты, на которой строилась Новая Испания, то удалось сохранить лишь прежний протекторат. После восстановления мира испанские войска были вынуждены покинуть Танжер, самонадеянно оккупированный пять лет назад в предвкушении роскошного колониального рая, так и не наступившего. Сменялись верховные комиссары, рос Тетуан, и в протекторате продолжали гармонично сосуществовать испанцы и марокканцы, жившие в своем ритме, под отеческим покровительством Испании. Однако в начале пятидесятых во французском Марокко активизировалось антиколониальное движение. Вооруженные выступления на этой территории стали настолько неудержимыми, что Франция вынуждена была пойти на переговоры о предоставлении суверенитета. В результате 2 марта 1956 года Марокко обрел независимость от Франции. Испания между тем полагала, что все это не должно ее затронуть. В испанском протекторате никогда не было напряженности: там поддерживали Мохаммеда V, противостояли французам и укрывали националистов. Какая наивность! Сразу же после освобождения от Франции марокканцы потребовали независимости и испанской части. В результате очень скоро, 7 апреля 1956-го, под угрозой надвигавшихся волнений протекторат прекратил свое существование. И пока Марокко обретал независимость и марокканцы возвращали себе свою землю, для десятков тысяч испанцев началась настоящая драма. Семьи чиновников и военных, служащих и бизнесменов покинули свои дома и отправились обратно в Испанию, которую многие из них едва знали. Они оставили свои улицы, знакомые запахи, накопившиеся воспоминания и могилы родных. Они пересекли пролив со всем своим скарбом и разбитым сердцем и, терзаемые неизвестностью новой жизни, рассеялись по карте полуострова, унося с собой ностальгию по Африке.