— Уже начало двенадцатого, скоро такси приедет, — прошептала она, встала и потянулась.

— Такси приедет и подождет. Я оплачу ожидание, не волнуйся, — прошептал в ответ Митя.

— Оплатить я могу и сама. Не в этом дело.

— А в чем?

— Я уже объясняла, я привыкла ложиться рано. Очень хочется спать. — Она зевнула и потерла глаза. — К тому же свекровь прилетает ночью, я должна быть дома.

— Про свекровь ты уже говорила, — напомнил Митя. — Ее самолет приземляется в пять пятнадцать утра плюс дорога от Шереметьева до Москвы, получается шесть пятнадцать. Плюс пограничники, таможня. Не волнуйся, она появится дома часов в восемь, не раньше. У нас еще куча времени.

— Никакой таможни, зеленый коридор, — пробормотала Ксюша.

— Ну ладно, в половине восьмого. — Он посмотрел на Машу, она причмокнула и улыбнулась во сне. — Ты ей какой-нибудь прикорм даешь?

— Нет. Пока только грудное молоко.

— Молодец. Уже можно тертое яблочко, начиная с половины чайной ложки.

— Без тебя знаю. Ее от яблока пучит.

— Тогда попробуй абрикосовую мякоть. Говорить, она недоношенная родилась?

— Ага, восьмимесячная.

Помолчали. Опять молчание стало неловким, как три часа назад, в первые минуты.

— Я собираюсь специализироваться на педиатрии, — медленно, как будто размышляя вслух, произнес Митя. — У педиатров всегда есть работа. Взрослый при нынешней платной медицине до последнего будет терпеть, к врачу не пойдет, разве что на «скорой» увезут. Но ребенка своего потащит к доктору при малейшем чихе. Так что работой я буду обеспечен.

— Разумно, — кивнула Ксюша.

— Но ты знаешь, теперь я стал сомневаться, получится ли из меня хороший детский доктор. — Митя грустно вздохнул. — Ты говоришь, Маша восьмимесячная, но я, хоть убей, не вижу никаких признаков. А ведь в три месяца они остаются. Ты должна это знать, ты готовишься к экзаменам, читаешь много всякой литературы, в том число по педиатрии. Признаки недоношенности — это азбука, Ксюша, это тебе каждый сельский фельдшер определит. Но раз ты говоришь, значит, так оно есть. Кому же знать, как не тебе? Бедный ребенок. — Митя провел ладонью по Машиным русым волосам.

— Ничего не бедный. Очень богатый, — сердито рявкнула Ксюша. — Масса радостей впереди. Оксфорд, Кембридж, отдых на Канарах, одежки от Кардена. Ладно, Митюша, нам действительно пора. Я должна хорошо выспаться перед встречей со свекровью. С ней всегда надо быть в форме. Я ужасно рада с тобой повидаться. — Ксюша подошла к дивану, попыталась взять спящего ребенка у Мити из рук, но он не отдавал.

— Ты что? Нам правда пора.

— Сядь! — скомандовал Митя. Ксюша послушно села рядом с ним на диван и быстро произнесла:

— Ладно, такси еще не приехало, можно минут пять посидеть.

— Пошутили, и будет, — прошептал Митя. — Нет, ты, пожалуйста, не отворачивайся, смотри мне в глаза. В больнице мне рассказали о твоем муже. Он наркоман. Потасканное злое ничтожество. Что касается пятикомнатной квартиры, шикарной дачи и мамаши-миллионерши, это все правда. Пожалуйста, смотри в глаза! Зачем ты это сделала?

— Что, Митенька?

— Сама знаешь. Почему ты не сказала мне, что беременна?