Я остановилась. Зеркало Тройной Луны может показать мне моменты, приведшие к ее смерти. Или, что еще хуже, я могла бы стать свидетелем ее убийства. Одно дело уже после наткнуться на ее изувеченное тело, но наблюдать, как это происходит… Я вздрогнула.

– Смелей. – Я нашла заклинание, которое приметила несколько ночей назад, и выдохнула. Это оно. Что бы я сейчас ни увидела, я точно узнаю, кто забрал жизнь Виттории. – Прошлое, настоящее, будущее, найти. Покажи мне то, чего я желаю больше всего, скрытое в глубинах вселенной.

Поначалу, как и с заклинанием призыва, которое я использовала на Гневе, ничего не произошло. Я уставилась в зеркало, думая о самом большом желании своего сердца. Я представила себе сестру и впервые за несколько месяцев смогла увидеть ее абсолютно ясно. Я слышала ее беззаботный смех, чувствовала запах лаванды и белого шалфея, чувствовала силу ее любви ко мне. Наша связь была настолько мощной, что никакая смерть не могла ослабить ее.

В зеркале мерцал свет, затем начали сгущаться темные тучи. Казалось, будто буря бушевала в стакане. Магия пробиралась сквозь металл, поражая меня, но я держала его крепко, не желая отвести взгляд или уронить Зеркало Тройной Луны. Шторм внутри него продолжался, но теперь можно было различить приглушенные голоса. Мой пульс участился. Я хотела, чтобы шторм, закрывающий обзор, утих и дал мне шанс увидеть Витторию.

Медленно, как если бы сцена была запечатлена в банке с медом и лениво опрокинулась, стекая и открывая обзор, появилась комната. В ее закутке показались окна. Снаружи над туманом возвышались заснеженные горы. Через мгновение я поняла, что комната похожа на камеру, в которую Гнев заточил Антонио.

Обзор зеркала сместился назад, позволяя разглядеть больше пространства. Я моргнула, когда стало хорошо видно большое кожаное кресло. А также человека, убившего сестру. Он с кем-то вел разговор, но того, с кем он беседовал, просто не было видно. Потом я услышала голос. И мое сердце сбилось с ритма.

– …я не ошиблась.

Виттория. Непролитые слезы защипали глаза, когда я поняла, что это, должно быть, иллюзия. Антонио не разговаривал с человеком – вероятно, кто-то послал ему заколдованный череп. Я понятия не имела, что голос черепа может звучать настолько близко к реальности, особенно при том, что мой звучал слегка искаженно, но я отчаянно хотела, чтобы он снова заговорил. Несмотря на то, что голос был резким и пронизанным сталью, он звучал наиболее похоже на сестру, чем что-либо за прошедшие несколько месяцев.

Я молча умоляла голос заговорить снова.

В ответ на молитвы к Антонио подошла женщина и уселась на подлокотник его кресла. На ней была бледно-лиловая тюль, которую, казалось, обдувал какой-то волшебный ветерок. Темные волосы ниспадали каскадом по ее спине, а бронзовая кожа практически сияла. Она была похожа на ожившую картину римского божества. И все же в ее непринужденной позе было что-то знакомое.

– Святые богини. Не может быть.

Женщина оказалась поразительно похожа на мою близняшку. По крайней мере, в профиль. Она повернулась, как будто почувствовав магическое присутствие в комнате, где ему не место. Лавандовые глаза, а не насыщенно-карие, впились в меня взглядом. Или в то, что она увидела в зеркале. Ее лицо было одновременно знакомым и чужим.