Внезапно из-за дерева мне наперерез выскочила темная фигура.

— Ник.

Я лишь на секунду замерла, вглядываясь в скрытое в тени лицо, и почти сразу узнала того, кто встал на моем пути.

— Филипп? Что?..

Договорить он мне не дал. Резко схватил за руку и потащил за собой в ближайшую комнату. Распахнув дверь, мужчина силком втолкнул меня внутрь и тут же прижал к стене, впиваясь в губы злым и болезненным поцелуем.

Одна его рука до боли сжимала грудь сквозь ткань платья, другая лихорадочно блуждала по широкой юбке, пытаясь задрать ее выше и дотронуться до обнаженной кожи.

Всему виной была неожиданность. Именно поэтому я не сразу отреагировала, позволяя бывшему жениху творить такое. Недолго, всего пару секунд. А тот, окрыленный моим молчанием и полным отсутствием сопротивления, гортанно застонал и провел дорожку мокрых поцелуев от шеи до декольте, явно намереваясь опустить лиф платья еще ниже.

Этого я точно не могла допустить.

— Не смей! — рявкнула я, приправив приказ магией.

Мой голос, приняв десяток новых оттенков и звуков, довольно ощутимо ударил по Филиппу. Молодой мужчина снова застонал, на этот раз болезненно, и упал на колени, прижимая руки к ушам. Я тут же отскочила в сторону, пытаясь привести в порядок платье, которое он изрядно помял, и отдышаться. А еще стереть его слюни со своей кожи.

Как же мне было противно!

— Больно, — простонал бывший, раскачиваясь из стороны в сторону. — Ты что… что творишь?

— Что я творю? — процедила в ответ, дрожа от презрения и отвращения. — Что ты творишь, Филипп? Как ты мог?

— Неужели он лучше меня, Ник?

Мужчина поднял на меня покрасневшие воспаленные глаза, продолжая сидеть на коленях.

— О чем, Пресветлая, ты толкуешь? Кто лучше? — прорычала я.

— Тот демон, которому ты продалась?

Гнев тут же исчез, уступив место равнодушию.

— Я понятия не имею, о чем ты, — ровно произнесла в ответ, поправляя волосы.

— Все ты поняла, — с трудом поднимаясь, отозвался Филипп. Слегка покачнувшись, он оперся рукой на стену.

— Ты пьян, — наконец догадалась я, наблюдая за ним. К презрению и отвращению добавилась еще и жалость. — Пьян и бредишь.

— Ты отдалась этому дикарю, — упрямо повторил Филипп. — Продалась за деньги.

Одно дело высказать все мне, а совсем другое, если он выйдет из комнаты и начнет болтать об этом всем и каждому.

«Надо его как-то остановить!»

— А разве ты сам не предлагал мне стать твоей содержанкой? — напомнила ему. — Рассказывал про дом, который купил для меня. С собственным садиком и чудесной природой. О слугах и о том, как будешь навещать меня пару раз в неделю.

— Нашла с чем сравнить! — сверкнул он глазами и противно икнул. — Мы же любим друг друга. Это разные вещи.

— Ты предал меня, Филипп. Бросил, когда я нуждалась в твоей поддержке. О какой любви может идти речь?

— Какая же ты… эгоистка, — выдал он, неприятно скривившись и покачиваясь взад-вперед. — Не понимаешь, как тяжело мне было принять это решение. Отец давил на меня, мать давила. Дед еще влез. Мелисса эта пристала. Я не смог им противостоять.

— Я что, должна еще пожалеть тебя? — съязвила я.