В первый рабочий день начальник отдела попробовал обратиться к Андрею по-японски. Тот внимательно выслушал слова начальника, затем кивнул, улыбнулся и сказал почему-то по-немецки:
— Яволь!
На лице японца отобразилось замешательство. Тогда он тоже перешел на немецкий и сурово сказал:
— Я спросил: любишь ли ты японскую культуру и как ты относишься к чайной церемонии? При чем тут «яволь»?
Андрей, который по-немецки, кроме «яволя» и «хендехоха», ничего не знал, снова улыбнулся и повторил:
— Яволь!
Начальник понял, что русский парнишка попросту обманул его, и поначалу страшно рассердился (черная полоса). Но потом дал Андрею на пробу сложнейшую работу и, посмотрев на результаты его труда, смягчился (светлая полоса).
— Ты страшный врун. Но ты умеешь работать, — сказал начальник по-русски. — Оставайся. Но если соврешь мне еще хоть раз — будешь уволен. О\'кей?
— О\'кей! — кинул Андрей, криво усмехнувшись.
С тех пор и дня не проходило, чтобы он не врал начальнику (в основном по мелочам), но ни разу не был пойман и уличен. Белая полоса затянулась, и пора было с этим кончать.
Известие о гибели Томоаки Икэды Андрей расценил как знак свыше. Скучной сытой жизни приходил конец. Впереди его ждала новая череда приключений. Возможно, неприятных и опасных, но, в конце концов, захватывающих. Ведь любое приключение лучше скучной в своем однообразии жизни.
Когда Рю обратился к Андрею («Дрюле», как называли его теперь все вокруг) со странной просьбой — вскрыть почтовый ящик погибшего шефа, Андрей согласился сразу. Согласился не моргнув глазом и ни на секунду не усомнившись в правильности своего решения. Начинались приключения, и сердце Дрюли замирало от сладостного предвкушения.
— Только ты никому не говорить про это, — попросил Рю, пристально глядя Дрюле в глаза.
— Могила! — ответил Дрюля и клятвенно ударил себя кулаком в грудь.
Взломать почтовый ящик Икэды оказалось сущим пустяком. Вот тут-то Дрюля и пожалел, что не знает японского языка. Он не успел прочесть таинственное письмо, которое самоуничтожилось через несколько минут после появления, а угрюмый трудяга Рю не спешил с ним откровенничать.
Однако вопросов Дрюля не задавал. Он по опыту знал, что лучший способ узнать как можно больше — это разыграть незаинтересованность. Если человек увидит, что ты не делаешь попыток проникнуть в его секреты, он расслабится и сам выболтает тебе все, что ты захочешь. Нужно лишь набраться терпения и навострить уши.
Дрюля навострил и вскоре уже знал, что женщина-психолог к убийству Икэды не причастна. Что Рю проник в какой-то фирменный секрет Икэды. Что Икэда вел двойную жизнь. И что теперь Рю собирается разоблачить его. Правда, разоблачение это произойдет посмертно. Но такие люди, как Рю, не смотрят — мертв человек или жив. Главное для них — добиться правды и покарать зло. А попутно — снять обвинение с невинного.
Дрюлю такой подход вполне устраивал. Он даже проникся к Рю уважением, хотя с момента своего трудоустройства в компанию относился к японцам слегка свысока, считая их чересчур наивными и жутко, прямо до смешного, заорганизованными.