Голос тает в бескрайнем холодном небе.

– Сойдет, – говорит Март. Натягивает шапочку поглубже на уши и выдергивает клюку из земли. – Пошли уже. Не хочу я, чтоб нас темень тут застала.

С горы он ведет Кела другим путем, сквозь череду густых ельников, вниз по такому крутому склону, что Кел временами вынужден переходить на бег, и это зверски отдается в колене. Проходят мимо остатков осыпавшихся каменных стенок между полями, мимо овечьих следов в жидкой грязи, но ни единого живого существа не попадается им по дороге. Этот день так заморочил Келу голову, что он ловит себя на мысли, уж не предупредил ли Март всех и каждого в округе, чтоб спрятались на сегодня, или не забрели ли они с Мартом в некое пространство вне времени и сейчас выйдут в мир, проживший без них сотню лет. Теперь понятно, почему Бобби немножко свихнулся на пришельцах, если подолгу торчит на этой горе.

– Ну что, Миляга Джим, – говорит Март, прерывая долгое молчание. Он всю дорогу не пел. – Ты добыл то, что хотел.

– Ага, – отзывается Кел. Интересно, ждет ли Март от него благодарностей.

– Ребенок может показать это матери, если хочет, и сообщить ей, откуда оно. Больше никому.

– Птушта Шила уж всяко, блин, приглядит за тем, чтоб малая держала рот на замке.

– Шила баба умная, – говорит Март. Солнце между еловыми ветками полосует его лицо светом и тенью, от этого морщины сглаживаются и он кажется моложе и сильнее, раскованней. – Блить, жалость какая, что она вообще связалась с этим идиётом Джонни Редди. Десяток парней готовы были на нее прыгнуть, да только она ж разве глянула на них хоть раз? Да ни разочка. У Шилы мог быть ладный дом и ферма, а вся ребятня ее – по университетам. А теперь глянь на нее.

– Ты ей сказал, что случилось? – спрашивает Кел.

– Она уже знала, что парень не вернется. Большего ей знать и не надо. То, что ты там видел наверху, – что ей пользы, если вот такое перед глазами стоять будет?

– К Шиле Редди я схожу, – говорит Кел, – когда рука станет рабочая. Помогу крышу починить.

– Ой да ладно, – говорит Март, дергая головой и кривясь. – Не самый прекрасный твой порыв это, Миляга Джим, уж прости меня.

– Думаешь?

– Не стоит вынуждать такую женщину, как Лена, ревновать. Оглянуться не успеешь, как вокруг тебя откровенная войнушка разразится, а я б сказал, ты уже тут достаточно воды намутил, верно ж говорю? Да и кроме того, – лыбится он, – с чего ты взял, что ты Шиле нужен? Репутация у тебя насчет починки крыш не лучшая, вот что.

Кел молчит. Руку, которой он придерживает на плече лопату, сводит.

– Хотя знаешь что, – говорит осененный Март, – ты мне мыслишку подкинул. Фунт-другой время от времени, торфа чуток или кто-нибудь чтоб крышу ей починил. Поболтаю с ребятками, посмотрим, как тут подсобить. – Снова улыбается Келу. – Ты глянь. Добро от тебя какое-то тут будет – невзирая. И чего я раньше до этого не додумался.

– Птушта она могла смекнуть, чего это ты. А теперь, когда и так знает, что ты в этом замешан, вреда никакого, да и она помалкивать станет. Так или иначе.