– Вы храпели, – уведомляет его Трей из-за стола.

– Что-нибудь стряслось? – спрашивает Кел. Болит у него везде, где ожидалось, но хоть голос звучит повнятнее. – Кто-нибудь приходил?

– Ничегошеньки, – отвечает Лена. – Ничего не видела, ничего не слышала, Нелли не шелохнулась, ни единого бандита подстрелить не удалось. Вставайте, позавтракайте. Ты тоже храпишь, – добавляет она, обращаясь к Трей, та взирает на Лену скептически.

Стол заставлен чуть ли не всей посудой, какая у Кела водится, и вся она наполнена снедью: бекон, яйца, башня тостов. Трей уже обжирается. Келу так давно никто не готовил завтрак, что получилось даже трогательнее, чем Лена, возможно, предполагала.

– Это все потому, что я не была уверена, справитесь ли вы сами хоть как-то, – поясняет она, смеясь над выражением у него на лице. – Вы, скорее всего, ни хрена не умеете готовить.

– Он умеет кролика, – говорит Трей с полным ртом. – И рыбу. Прям роскошно.

– Крольчатину я на завтрак не ем, – уведомляет Лена. У них с Трей, судя по всему, пока Кел спал, сложилось взаимопонимание. – Да и рыбу тоже. И не знаю ваших склонностей. Доверяю своим.

– Докажу вам как-нибудь, – говорит Кел, – если захотите. В знак благодарности. Когда все чуть-чуть уляжется.

– Давайте, – говорит Лена, которой явно нет дела до того, уляжется ли что-то в ее жизни и уж точно в жизни Кела. – Ешьте пока вот это, чтоб не остыло.

Завтрак хорош. Кел обнаруживает, что ему хочется всякого сочного соленого, а у Лены на это рука щедрая: она пережарила весь бекон, какой нашла в доме, а тосты намазаны маслом так, что с них аж капает. Идет дождь, не проливной, но настойчивый, долгими изгибистыми полотнищами; в полях под плоским серым небом коровы сбиваются в кучу и не поднимают голов от травы. У дня странный, непоколебимый покой военного времени, словно дом осажден так наглухо, что и думать об этом незачем, пока они не поймут, что же дальше.

– Вы с ее мамой поговорили? – спрашивает Кел, пока Трей в уборной.

– Поговорила, – отвечает Лена, сухо на него глянув. – Ей полегчало до того, что с вопросами она не полезла. Да только все равно Трей надо отправить домой поскорее. У Шилы и так забот полон рот, чтоб еще и об этом тревожиться.

– Ей нельзя отсюда уходить, пока я не возьму ситуацию в свои руки, – говорит Кел. – Трей взбесила кое-каких нехороших людей.

– И когда же вы собираетесь взять ситуацию в свои руки? – вежливо интересуется Лена. – Чисто из любопытства.

– Я этим уже занимаюсь. Намереваюсь сегодня среди дня. – Один вдумчивый телефонный разговор должен, по идее, заставить Остина обуздать его пацанов, пока они не встретятся и не уладят всё к общему удовольствию. Кел прикидывает, сколько наличных у него на счете – на всякий случай.

– Было б мило, – говорит Лена. – Сообщите, если понадобится подбросить вас в больницу.

– Можно попросить вас побыть тут немного? – спрашивает Кел, не обращая внимания на сказанное. – Мне надо выйти ненадолго, а малую я одну оставлять не хочу.

Лена вперяет в него долгий и не восторженный взгляд.

– Надо съездить глянуть, как там остальные собаки, – говорит она. – А после этого смогу заскочить. Но к часу мне на работу.