Блэкворт помолчала, обдумывая сказанное, и махнула рукой:

– Не критично в данном случае. Это не враги короны какие-нибудь или заговорщики, и даже не часть преступной группы, которую требуется выявить всю. Померли, так померли. – И осклабилась: – Главное безнаказанным их преступление не осталось – закон восторжествовал. И денежные средства их были изъяты. – И пожала плечами. – Ну раз всё сложилось так удачно, что обсуждать тут в общем и нечего, то не будем затягивать. – И отделив от пачки векселей ровно половину – прибрала – прикарманила себе. А остаток, как и в прошлый раз, разделила меж казначеем и начальником городской стражи Гармина. Такой вот делёж. Честный. И довольная выпроводила не менее довольных мужчин. И пребывала в прекрасном расположении духа. До поры…

– Ну что, последний рывок? – жизнерадостно поинтересовался я у своих, кивая на городские стены. И мы с новыми силами поспешили в Гармин.

Жаль сегодня у ворот не было Свистуна Лина, а то убедился бы, что и походы бывают норм! Ну да это ерунда! И хотя мыслями я уже был у Блэкворт – отдавая ей "Дар Таэля", разума всё же не терял, и отправился с остальными к постоялому двору, где они располагались. Хелли только велел припрятать снять и припрятать в мешок ремень с рунами и жезл. А то не хватало ещё чтобы их обчистили уже на подходе к нему! Но не скрыть всё же от опытного взгляда что мы при богатой добыче – ну не умеют они притворяться и выглядят слишком уж счастливыми для просто вернувшихся из долгого похода охотников.

Добрались до постоялого двора, а там… В зале нас встречали! Статная дама в мужской одежде и при рапире, да при дюжине охраны. Хелли – сразу побледнев, увидев её только, замерев у входа, только пискнула:

– Мама?… Что ты здесь делаешь?..

– Да вот, решила поехать, поглядеть как там моя дочурка ненаглядная учится в столичной академии магии, всё ли у неё в порядке, – любезно ответила она её, отстёгивая рапиру и передавая её стоящей рядом и облачённое похоже дюжей женщине. Это что-то значило, судя по испуганно метнувшемуся взгляду Хелли и тому что она попятилась. И ремень поясноц её мать расстегнула – сняла с себя, сложила вдвое и похлопала с энтузиазмом по раскрытой ладони – многообещающе улыбнувшись дочурке.

– Но мама, я, я всё, всё могу объяснить! – заныла она пятясь.

– Это да, ты мне всё объяснишь, – покивала так. Но – потом… чуть попозже, как я душу отведу… – И к дочери – та не успела удрать и была схвачена за шкварок и утащена на второй этаж постоялого двора. Несмотря на умоляющий взгляд Хелли, обратившицся к нам в поисках заступничества, мы не дрогнули – не вмешались. Хотя Том, кажется, хотел заступиться – что-то вякнуть в её защиту – я не дал. Быстро наступив ему на ногу и мило улыбнувшись дамам, холодно оглядывающим нас. А на лестнице уже – таща за собой упирающуюся дочь за руку, дама обернулась и веско обронила:

– А вы, молодые люди, пока никуда не исчезайте. Мы с вами чуть позже обстоятельно поговорим… – И многообещающе улыбнулась.

И оставшиеся в зале – её люди частью сместились к двери – блокирукя нам путь к отступлению и явно давая понять, что нам не удастся слинять тишком и придётся дождаться их госпожу. И я, вздохнув, шагнул к ближайшему столу – хоть поесть пока там семейные разборки идут. И растерянного Тома дёрнул за собой. Быстро сделав заказ – есть хотелось да. Шёпотом спросив у приятеля: