На севере стиснут железным кольцом немецко-финской блокады сражающийся Ленинград. На центральном участке фронта продолжается сражение за столицу Советского Союза. Наступающая Красная Армия кровью оплачивает каждый квадратный метр освобожденной земли. В войсках не хватает боеприпасов, большие потери в технике и людях. Но несмотря на это, наступление продолжается. Красная Армия гонит немцев от Москвы.

На юге хуже, Кавказский фронт вот уже два дня буксует под Феодосией. Сказывается господство немцев в воздухе. В порту Феодосии погибли под немецкими бомбами пять транспортов, крейсер «Красный Кавказ» едва дотянул до Туапсе. На сегодняшний день Кавказский фронт потерял более сорока тысяч человек убитыми, замерзшими, утонувшими при высадке, пропавшими без вести. А ведь туда Ставка отправила кадровые дивизии мирного времени, выведенные из Ирана. Если так пойдет и дальше…

Сталин встал и, разломав одну за другой две папиросы «Герцеговина Флор», начал набивать свою трубку.

«Почему задерживается Василевский? – думал он, уминая табак пожелтевшим пальцем. Взглянув на часы, Сталин отметил: – Уже семь пятнадцать».

Взгляд его упал на развернутую на столе карту Крыма с нанесенной на нее обстановкой на вчерашний вечер.

«Неужели наши генералы опять где-то обгадились?» – подумал Верховный.

В этот момент в кабинет заглянул Поскребышев.

– Товарищ Сталин, к вам товарищ Василевский.

– Зови! – чиркнув спичкой, «лучший друг советских физкультурников» стал раскуривать трубку.

Вошедший в сталинский кабинет генерал-лейтенант был бледным и слегка осунувшимся. Несмотря на признаки явного утомления, вождь машинально отметил, что заместитель начальника Генерального штаба чем-то сильно взволнован.

– Товарищ Сталин, генерал-лейтенант Василевский прибыл по вашему…

– Почему задержались, товарищ Василевский?.. – грозно начал Сталин, но потом махнул рукой с зажатой в ней трубкой. – Докладывайте, что там у вас стряслось.

– Вот именно стряслось, товарищ Сталин, и нечто неординарное, – генерал Василевский развернул на столе принесенную с собой карту Юго-Западного фронта. – Этой ночью Черноморский флот должен был высадить в Евпатории тактический десант с целью отвлечения немецких войск от Севастополя и Феодосии…

– Ваш Октябрьский потерял Евпаторийский десант? – от волнения в речи Сталина прорезался грузинский акцент. – Их потопила германская авиация?

– Никак нет, товарищ Сталин, – ответил генерал-лейтенант Василевский, вытянувшись в струнку, – час назад поступило сообщение, что Евпатория полностью освобождена, и в ней восстановлена советская власть.

– Тогда в чем же экстраординарность? – понемногу успокаиваясь, Сталин начал прохаживаться по кабинету. – Я же вижу, товарищ Василевский, что вы что-то недоговариваете.

– Товарищ Сталин, в ноль часов пять минут Узел связи Ставки принял вот эту странную радиограмму, адресованную на ваше имя, но переданную почему-то по каналам Ставки.

Василевский протянул Верховному Главнокомандующему бланк телеграммы контр-адмирала Ларионова. На радиограмме не было кода срочности, да и абонент «Хронос» никому из шифровальщиков не известен, так что расшифровывали эту радиограмму в последнюю очередь.