С захватом же Манштейна не все прошло гладко. Самое смешное, он чуть не сорвался из-за любимой собачки генерала. Эта смешная такса в момент захвата подняла истошный лай. К тому же мною был отдан приказ – брать Манштейна живьем. Поэтому в резиденцию командующего армией первой влетела светошумовая граната. Оглушенный и ослепший Манштейн мешком осел на пол, а такса стартовала из спальни генерала с круглыми глазами и с воем, причем прямо через закрытое окно. Тот, кто это видел, говорил, что это было похоже на пуск тяжелого НАРа с подвески «крокодила».
С нашей стороны «двухсотых» не было, но двое бойцов получили легкие ранения – в плечо и в ногу. К концу операции я получил сообщение о том, что наши морские пехотинцы уже захватили аэродром в Саках. Решение пришло мгновенно. Я прикинул, что восемь минут туда – восемь обратно, десять на месте – вертушки обернутся за двадцать пять – тридцать минут. За это время…
Вопрос заключался лишь в том, занимать ли оборону здесь, или, выставив максимальное количество взрывающихся сюрпризов, отходить к известной нам поляне. Там мы точно будем минут через сорок.
Решено – отходим. Здесь мы как вша на пупе. А в поросших лесом холмах нас надо еще поймать. Эвакуация захваченного Манштейна, его адъютанта и имевшихся при генерале бумаг прошла с площади перед зданием правления, на которой перед войной проводились собрания и митинги. Одновременно в воздух поднялись вертолеты от здания школы. Часть бойцов улетела вместе с пленными и грузом, остальные же скрылись в поросших лесом холмах.
Не обошлось без пиротехники и шумовых эффектов. Кто-то из немецких начальников, встревоженный отсутствием связи со штабом армии, поднял тревогу. Не исключено, что это был начальник штаба 11-й армии, которого нам так и не удалось обнаружить. Минут через пятнадцать после нашего отхода в селе начали весело взрываться оставленные нами сюрпризы. Но весь этот шухер был уже стрельбой в белый свет. Мы уходили во тьму «волчьим шагом», и нас им было уже не догнать даже без учета расставленных на пути растяжек. Бросятся бегом – собьют дыхание и быстро выдохнутся. Кроме всего прочего, ночь, темнота, и не видать ни черта.
Запомнился один момент. Когда освобожденного из плена командира грузили в вертушку, он уже в салоне, при свете тусклой лампочки, наконец, разглядел тех, кто вытащил его из немецких застенков.
– Ребята, вы кто? – удивленно спросил он.
Ответ одного из рядовых меня потряс:
– Кто, кто – дед Пихто. Сам не видишь, что ли: мы Вооруженные силы Коммунистического Марса и оказываем братскую помощь, выполняем интернациональный долг. Шутка!
Напрягшийся было раненый расслабился.
– А вообще, земляк, это самая большая тайна СССР, – сказали ему. – Не задавай лишних вопросов и будешь счастлив. Выздоравливай, пока!
Люк вертолета захлопнулся, и машина стала медленно подниматься в черное небо.
5 января 1942 года, 07:00. Москва, Кремль.
Кабинет Верховного Главнокомандующего
Подходила к концу ночь с 4 на 5 января 1942 года. Обстановка на фронтах была хотя и не катастрофической, но напряженной.