Мири облегченно выдохнула и умиротворенно закрыла глаз.

Затем она поднесла пузырек ко рту и, счастливо улыбаясь, выпила его содержимое.

― Прошу, позови ее, ― прохрипела она. ― Я хочу попрощаться...

Весь путь до поселка старателей Лола не проронила ни слова, лишь иногда я замечал, как вздрагивали ее плечи. Эта девочка искренне грустила о той, которая собиралась предать ее.

Странное дело, я много раз представлял себе нашу встречу с Мири и ее дружками. Пока ползал по подземельям в одиночку, я проклинал их всей душой. Когда приручил Обжору, мечтал подняться на поверхность и убить их всех. Но со временем на смену обиде и ненависти пришло безразличие. В любом случае, напоследок Мири смогла меня удивить.

С разговорами к Лоле я не лез. Лишь только когда на горизонте показались очертания домов, мне пришлось нарушить молчание, чтобы объяснить ей, как она будет себя вести и как будет отвечать на вопросы людей.

Перед тем, как войти в поселок, мы заглянули на местное кладбище. Там, найдя старого гробовщика, я объяснил ему, где лежит тело Мири и под благодарным взглядом Лолы вручил тому серебряную монету за его будущие труды. Старик, увидев такое богатство, радостно уверил нас, что он позаботится обо всем. Часто кланяясь и угодливо улыбаясь, гробовщик проводил нас до самого выхода из кладбища. Все это время он скороговоркой повторял, что нам более незачем беспокоиться о теле усопшей.

Лола, видимо, впервые наблюдала за таким проявлением почтения в ее адрес. Она слушала старика с опущенной головой, а когда тот в порыве радости назвал ее несколько раз госпожой, так и вовсе вспыхнула, словно свекла.

Наконец, покинув погост и его излишне назойливого хозяина, я облегченно выдохнул. А уже через полчаса, на закате, мы вошли в поселок старателей.

Перед тем, как показаться в местной таверне, где я планировал снять для нас комнату на одну ночь, мне пришлось добавить к своему гардеробу несколько деталей. На голову я нацепил берет темно-зеленого цвета с серебряной заколкой в виде небольшого соколиного пера. На плечи повесил длинный темный плащ с меховой оторочкой. Сменил пояс и перевязь на более представительные. В специальную петлю продел ножны с Шипом, а Стрекозу заткнул за пояс.

Лола наблюдала за моим преображением, широко раскрыв глаза и восхищенно цокая языком. Любопытно, что она скажет, когда увидит на мне парадное одеяние верховного магистра?

Проверив, все ли хорошо на мне сидит, я толкнул дверь таверны и, пропуская вперед мою маленькую спутницу, шагнул следом за ней.

Таверна встретила нас тишиной и тусклым светом нескольких масляных ламп. Я оглядел зал. Почти все столики пусты, лишь в дальнем углу сидело трое мужчин, молча цедящих из деревянных кружек местное пойло.

Несмотря на отсутствие посетителей, из кухни доносились приятные запахи готовящейся пищи. Я услышал, как громко сглотнула Лола.

― Думаю, ― улыбаясь ей, произнес я. ― Мы заслужили вкусный ужин. Что скажешь?

Она лишь смущенно кивнула и опустила голову. При этом продолжая исподлобья коситься в сторону приоткрытой двери кухни.