Мы подошли к поросшей свежей зеленью сумеречной полянке, и он попросил меня:
— Присядь сюда, глянь — это тоже весенний цветок, только поздний. Сильно пахучий, сладко пахнет и нежно. Чем-то на тебя похож. Он раскроется только через седьмицу. Хочешь сегодня увидеть его, запах узнать? Это радость, настоящая радость. У тебя ее мало было последнее время… так попроси его, вели раскрыться вот сейчас, сей миг, только для тебя. Захоти этого, прикоснись к нему, помоги…
Чтобы лучше разглядеть цветок, я наклонилась ближе, протянула руку, потрогав невысокий крепкий стебелек, покрытый снизу доверху твердыми, крепкими узелками. Похоже — нераскрывшимися еще цветами. Погладила листочки, втянула носом воздух — пахло сырым лесом, пока больше ничем. А ведун так хорошо рассказал… и мне захотелось, правда захотелось узнать запах цветка, похожего на меня. И я попросила его, потянулась, согрела стебелек, не дотронувшись, только согнув вокруг него ладошки ковшиком…
Из-под них послышался едва слышный звук, и почудилось шевеление. Я растопырила пальцы, а потом и вовсе, забыв обо всем, упала на колени. Опустила руки, опираясь ими в мокрую землю и, затаив дыхание, смотрела, как с тихими, едва слышными хлопками раскрывались снизу вверх по стеблю цветочки. Светились чистым белым цветом небольшие лепестки, похожие на горшочки с резным краем. Поплыл в сыром лесном воздухе тот самый запах — тонкий, сладкий, сильный, и правда — немыслимо приятный. Сдавило в груди от того, что я почувствовала, что ширилось у меня внутри. Захотелось радоваться, вдыхать этот аромат полной грудью, любоваться светом этого маленького чуда… жить хотелось! Радостно жить, в полную силу!
— Вот и выяснили, — тихо сказал ведун в темноту, — вставай уже… мокро тут… пойдем к дому. Я правду тебе сказал — ты, как это лесное диво. Не раскрылась еще, но уже многое обещаешь. А я — старый и мудрый дед, уже и сейчас вижу тебя такой — светлой, нежной и чистой, как весенний цветок. Ты пока прячешься, как он, не зная своей женской силы. А потом раскроешься… не когда внешне изменишься, нет. А когда перестанешь чувствовать себя ущербной. Ты очень красивая, Таша, по-своему красивая. И кто-то это уже увидел и понял…
— Ну, давайте — говорите! — задрала я подбородок, изо всех сил стараясь смело, без страха смотреть в глаза Тарусу.
Он перевел глаза с отъехавшего отряда на меня и скривил губы в усмешке. Спросил тихо, с придыханием:
— Знаешь уже, что спрос с тебя будет? Значит, и вину свою признаешь. Я спрошу, непременно спрошу, только ты не трясись так — я ничего тебе не сделаю. Если бы даже хотел — уже ничего этим не исправить.
— Если бы я еще знала, за что вы так невзлюбили меня. Я и видела-то вас всего пару раз. Когда успела так сильно насолить?
— Тихая мышка осмелела, пищит? — хмыкнул насмешливо ведун, — вопросы тут буду задавать я! А ты — правдиво отвечать на них. Скажешь неправду — пожалеешь. Я спрашиваю, а ты отвечаешь — коротко, внятно. Все тебе ясно? Тогда первый вопрос: кто тебя научил прийти в крепость к Юрасу?
Я честно и правдиво ответила: