– Смотри, девица пошла. Похожа на ту, из ориентировки. Ну, ту, которая из сумасшедшего дома сбежала. Серая юбка, белая блузка. Волосы короткие, очки.

– Очков на ней не было.

Желудок заворочался у Насти внутри, словно живое существо. Совершенно ясно – он задумал вывернуться наизнанку. Это происки Ясюкевича! Он выдает ее за сумасшедшую, ее ищет милиция! Нырнув в кусты, она почувствовала себя совсем плохо. Ее кидало то в жар, то в холод, голова кружилась, руки дрожали. Настя опустилась сначала на колени, потом встала на четвереньки. Желудок отчего-то медлил.

Тут за ее спиной послышалось глухое ворчание. Настя даже не успела испугаться, когда чей-то четвероногий друг, отпущенный с поводка, бросился на нее и вцепился в то самое место, которое оказалось у него прямо перед носом.

Олег Самойлов засунул кассету в автомагнитолу и нажал на кнопку. Салон автомобиля наполнился мощным голосом Фредди Меркьюри. В глубокой темноте таинственно светились огоньки приборной панели. Было два часа ночи. Самойлов пощелкал зажигалкой и с удовольствием затянулся. Правая его рука свободно лежала на руле. Сделав еще пару затяжек, он потянулся левой рукой к окну, чтобы стряхнуть пепел, как вдруг…

Что-то светлое выпрыгнуло с тротуара прямо ему под колеса! Самойлов вывернул руль, ударил по тормозам, но это ничего не изменило. Он почувствовал удар так, словно сам был автомобилем, и, оглянувшись, увидел тело, лежащее на асфальте. Тело, похожее на тряпичную куклу. Очень большую куклу. Улица в центре Москвы была узкой и безлюдной. В окнах окрестных домов не горел свет. Никто не высунулся, чтобы узнать, что случилось.

Самойлов рывком распахнул дверцу, выскочил из машины на чернильный асфальт и несколькими прыжками приблизился к сбитой женщине. Она лежала на боку, подогнув одну ногу. Рука с тонким серебряным кольцом на пальце безжизненно повисла. Самойлов упал на колени и подсунул ладонь под коротко стриженную голову. Женщина застонала и открыла глаза.

– Господи, вы живы? – дрогнувшим голосом спросил он.

Она некоторое время непонимающе смотрела на него, потом всхлипнула:

– Вы меня сбили.

Она приподнялась на локтях и села. Самойлов наклонился и одним рывком поднял ее на руки.

– Вам надо в больницу.

– Нет! – испуганно вскрикнула она. – Нет, не надо в больницу. Со мной все в порядке.

Луна солировала в небе, переливаясь перламутром. Ей аккомпанировали фонари, давая ровный, невыразительный свет. В этом свете глаза женщины блеснули так ярко, словно были залиты ртутью. Самойлов почувствовал, что под легкой кофточкой у нее нет белья.

Пока он нес ее к машине, она тихонько хныкала, уткнувшись ему в рубашку. Она была довольно высокой, но легкой, почти ничего не весила. А может быть, ему так только казалось. От страха.

Самойлов засунул ее на переднее сиденье своей машины, захлопнул дверцу и сходил за ее сумочкой. Сел и бросил ее женщине на колени. Захлопнул за собой дверцу – слегка помятую, небрежно подкрашенную белой краской. Потом включил мотор и подал машину к тротуару. Заглушил мотор. Стало слышно, как где-то далеко переругиваются два голоса – мужской и женский.