Вардо Бразил издает короткий довольный смешок.

— На сегодняшний день, капитан, я знаю про «ящик Пандоры» больше, чем любой другой человек на земле. Исключая его конструктора да еще Ибрагима Хачкая. Со стороны Скандербега было, конечно, крайне неосторожно не посадить Ибрагима под замок сразу же. Если только, — доктор смешно морщит лоб, — если только он не собирался допустить утечку информации специально…

— Зачем это?

— Ну, например, чтобы дать кому-нибудь понять, что в его руках — настоящий «ящик Пандоры», а не какой-нибудь муляж. Если он и вправду заинтересован в покупателях, это довольно разумная тактика. Понимаете, очень сложно доказать, что устройство, про которое мало что известно наверняка, стоит действительно больших денег…

— И что же это такое, доктор? — спрашиваю я. — Про раджабадское устройство, помнится, говорили, что это бомба, соединенная с мешком, наполненным болезнетворными спорами…

Вардо Бразил возмущенно фыркает.

— Мешок со спорами? Каменный век! Нет, капитан, «ящик Пандоры» — чертовски сложное устройство. Ибрагим Хачкай еще в первый день понял, что скрытыми в нем силами можно управлять. Однако это очень непросто. Я полагаю, что террористы, захватившие АЭС под Раджабадом, не до конца разобрались в системе управления своего «ящика» и поэтому банально взорвали его. Кстати, этот факт дает мне основания предполагать, что настоящие создатели «ящика Пандоры» изначально работали вовсе не на террористов.

— На кого же тогда? На российскую оборонку, как утверждал «Ньюсуик»?

— Не знаю, — раздраженно огрызается доктор Бразил. — Такими вопросами должна заниматься разведка, а не журналисты. Проблема в том, что, если Скандербег не научится управлять «ящиком», ему придется идти по пути парней из «Зеленого Кашмира». А он кто угодно, только не смертник.

— И поэтому ему понадобился Ибрагим Хачкай?

— Разумеется. В этой стране не так много людей, занимавшихся нанотехнологиями в Сорбонне.

Мне, конечно же, следовало догадаться об этом раньше. Еще когда Ардиан впервые упомянул о том, что его отец физик. Стыдно признаться, но меня, видно, подвел снобизм, обычно мне совершенно не свойственный. Для среднестатистического европейца албанский физик — такой же нонсенс, как, например, эскимосская фотомодель. Теперь-то я отчетливо понимаю, что Скандербег, затеяв комбинацию с «ящиком Пандоры», с самого начала делал ставку на лучшего специалиста по высоким технологиям, которого только можно было найти в Тиране. Ардиан стал доверенным киллером Скандербега не из-за своих выдающихся способностей убийцы — просто Хризопулосу был нужен безотказный рычаг давления на его отца. Стоп, думаю я, но ведь это означает, что он задумал операцию как минимум три года назад…

Неужели только ради того, чтобы с выгодой перепродать «ящик Пандоры» косовским полевым командирам?

— Послушайте, — говорю я, — но тогда получается, что Скандербег преследует какую-то тайную цель. Если бы ему нужно было просто загнать «ящик» подороже, он вполне мог бы обойтись без дипломированного физика.

— В самую точку, — удовлетворенно произносит доктор Бразил. — Вы замечательно улавливаете ход моих мыслей.