Он снял плащ, бросив его на кресло в углу, и сел за стол, с любопытством осматриваясь вокруг.
– Эта комната как будто не меняется, – попытался улыбнуться он, стараясь несколько смягчить обстановку.
Его поняли.
– Специфика нашей работы никогда не меняется, – улыбнулся первый, вернее, попытался улыбнуться.
«Мы всегда только пытаемся улыбаться, – подумал гость. – Это тоже специфика нашей работы».
– Я приехал по вызову, – кратко сказал он, – готов, если понадобится, выехать в командировку.
– Как вы себя чувствуете? – спросил первый.
– Неплохо. Я уже полностью здоров. Прошел специальный курс реабилитации.
– Рука не болит?
– Нет, все нормально. Я был у врачей месяц назад. Никаких отклонений.
– Как ваша работа?
– Могла быть и получше, – засмеялся гость, – работаю в журнале. Пишу рецензии на разных авторов, иногда делаю кое-какие статьи. Ничего особенного. Впрочем, вы, наверное, знаете.
– Я читал ваши статьи, интересно написаны. Вы не хотели бы всерьез заняться литературой?
– Вы для этого меня вызвали? – встрепенулся он. – Я и так уже достаточно долго «серьезно» занимаюсь литературой.
– Так решили врачи. Вам нужно было успокоиться, прийти в себя. Ранение было достаточно серьезным. Вы были почти в безнадежном состоянии.
– Я помню, – мрачно сказал он.
– Тогда вам предложили на выбор несколько профессий. Вы сами выбрали работу в журнале.
Он кивнул головой. Все правильно. Все решения он принимал всегда сам. В конце концов, еще десять лет назад он знал, на что идет.
– Вам не нравится ваша нынешняя работа? – вдруг спросил молчавший все время второй.
– Нравится, – выдохнул он, – мне все всегда нравится. Я ведь психологически очень устойчив. Так, кажется, написано в моих медицинских книжках.
– Вы сделали тогда, в восемьдесят восьмом, большое и нужное дело. Мы всегда помним об этом, – сказал второй.
– Спасибо. А я уже начал забывать.
– Напрасно. Именно поэтому мы вас пригласили. – Второй поднялся, за ним быстро вскочил первый. По его мгновенной реакции гость понял, что второй был генералом или еще кем-нибудь в этом роде. Он поднялся вслед за ними.
– Указом Президиума Верховного Совета, тогда еще был Президиум, – улыбнулся второй, – вы награждены орденом Красного Знамени. Поздравляю вас.
Он взял со стола небольшую коробочку, передавая ее гостю. Тот замешкался, словно не понимая, о чем идет речь. Секундное замешательство быстро прошло. Он бережно взял коробку.
– Спасибо, – просто сказал он, чувствуя, как начинает дрожать левая рука, – спасибо.
Он посмотрел на орден и положил коробочку на стол.
– Это останется здесь? – спокойно спросил он.
– Да, – сурово подтвердил второй, – только здесь.
– Понятно, – он сел первым, уже не испытывая какого-нибудь интереса к этому кусочку металла, странно мерцавшему при неярком освещении. – Меня вызывали из-за этого? – безразличным голосом спросил он.
– Нет, – второй испытующе посмотрел на него. – Вы никогда не слышали моей фамилии? – Он представился. Просто назвал фамилию, имя, отчество. Гость пожал плечами.
– Простите, я никогда о вас не слышал. В КГБ я знал только Крючкова и Чебрикова. И то только из газет. Работавший со мной генерал Шебаршин на пенсии, а Смородин, кажется, умер.