Судя по всему, именно этого от руководителя Азербайджана и ждали. Багиров рассказал, что Берия собирался ввести новые ордена — в честь деятелей культуры, в том числе из разных республик. Члены президиума этого не знали. И в зале реагировали неодобрительно, спрашивали:
— А вы позвонили товарищу Маленкову?
— Я не звонил.
В зале зашумели:
— Плохо.
Багиров:
— Товарищи, могу сказать, почему я не позвонил в ЦК, не поинтересовался. Нужно сказать, что у нас ежедневно бывают тысячи звонков. Пока вчера меня Никита Сергеевич не вызвал, не сказал, я не знал…
Маленков из президиума успокоил его:
— Никто не предъявляет вам обвинения, речь идет о разоблачении Берии.
Но Хрущев дал понять, что Багиров считается другом и соратником Берии — со всеми вытекающими из этого последствиями:
— Ты его знаешь больше других, поэтому люди и говорят, ты должен рассказать, ты больше знал его…
Багиров стал оправдываться. Получалось неубедительно:
— В отношении звонков. Я уехал отсюда после смерти товарища Сталина 16 марта. За это время Берия один раз мне звонил. За пятнадцать лет здесь, в Москве (я не хочу снимать с себя ответственность за то, что я не мог раскусить этого человека, не в оправдания себя я это говорю), я у него был один раз дома. И то с товарищем Сталиным. А в остальное время встречал так, или заезжал за мной он…
Голос из зала:
— Товарищ Багиров, когда вы начинаете оправдываться, то делаете это не в полный голос. Вы скажите, что ЦК за последние годы забыли…
— Я?
— Ходили только к шефу.
— Я? — Багиров растерялся и не знал, что ответить.
— Ходили все время к Берии…
— Я Берию шефом Азербайджана не мог считать, хотя он и пытался это делать… Когда я здесь бывал, и в ЦК, и во все министерства, во все организации ходил, и если на то пошло, очень редко, когда у Берии наедине был…
Вмешался секретарь ЦК Михаил Андреевич Суслов:
— Инструктора ЦК побаивались ездить в Азербайджан.
— В Азербайджан? — переспросил Багиров.
Он явно не ожидал таких слов. Не привык к роли оправдывающегося. Десятилетиями он сам презрительно разил с трибуны врагов народа. А зал послушно ему внимал. И вдруг все поменялось.
— Да, в азербайджанские организации, — подтвердил Суслов, уже понимая, что Багиров не долго просидит в своем кресле, — боялись, что у вас есть шеф.
Багиров совсем растерялся:
— Не знаю, может быть.
Маленков попытался объяснить ему, что члены ЦК ждут от него разоблачений вражеской деятельности Берии:
— Товарищ Багиров, ты оправдываешься, не нужно этого. Ты был близок к Берии, не этот вопрос сейчас обсуждается… И пленум поэтому недоумевает. Ты оправдываешься, защищаешься. Тебя видели больше, чем всех других, обнимающимся с Берией…
Но Багиров так и не понял, как ему следует себя вести. Он бормотал:
— Я не оправдываюсь, я хочу просто сказать, мне больно некоторые реплики товарищей слушать…
Многолетний хозяин Азербайджана сошел с трибуны без положенной ему порции аплодисментов. После заседания пытался исправить дело — объясниться с Маленковым и Хрущевым. Разговор не получился, потому что его судьба была решена.
В Баку провели объединенный пленум ЦК компартии Азербайджана и Бакинского горкома. Багирова сняли с должности председателя Совета министров республики и вывели из состава бюро ЦК компартии Азербайджана — «за непартийное поведение в деле Берии, неискренность перед партией и крупные политические ошибки».