Именно это — готовящемуся к вторжению Пакистану и предстояло узнать.

Белый пикап с наклеенными на него логотипами международной гуманитарной миссии «Американский красный крест» остановился рядом с придорожной чайханой в гуще раскрашенных, выглядящих как передвижной храм пакистанских траков. Из него вышел человек, среднего роста, в военной форме без знаков различия, безразлично огляделся по сторонам. На стоянке никого его появление не удивило — американский Красный крест работал в Пакистане очень плотно, распространял литературу, опрашивал беженцев на предмет развединформации, организовывал медицинскую помощь раненым и увечным боевикам и даже помогал простым беженцам, когда на это хватало времени. Интересная, в общем, организация — многие ее считают первой американской спецслужбой, созданной задолго до ЦРУ и ФБР[354].

Осмотревшись, поняв, что здесь никому нет дела до него самого, есть дело только до содержимого его бумажника — человек вошел внутрь.

Внутри все было точно так же, как и в любой другой придорожной чайхане — грязный земляной пол, кособокая, собранная вручную мебель, стеганые одеяла на полу — это там, где накрывается настоящий достархан, он накрывается не на столе, а именно на полу, на толстом стеганом одеяле. Вкус жареной баранины, приправ и специй, запах чая, который здесь подают как у кочевников — с растворенным жиром, получается что-то вроде бульона. Диссонансом здесь выглядел самовар — большой, двухведерный, закопченный, питающийся щепками, которые в топку постоянно подкладывал маленький бача. Явно русский — нигде больше таких самоваров не было. Когда то давно, когда не было ни войны, ни Советского союза — Российская Империя активно торговала здесь, и иногда, в вещах кочевников можно найти утюг, а в чайхане — самовар еще с императорским гербом. Но дружба давно кончилась, здесь теперь ничем кроме смерти с русскими не торговали — а самовар остался.

Человек этот прошел к тому месту, какое можно было бы назвать раздачей, если бы не убогость и грязь, заговорил по-английски с важно восседающим там хозяином. Хозяин покачал головой, показывая что не понимает — но как только человек достал десятидолларовую купюру — выражение лица хозяина изменилось. Он что-то повелительно крикнул — и подскочивший бача повел человека за руку туда, где было что-то похожее на стол со стульями. Десять долларов — большие деньги в этих местах, а что еще нужно иностранцу в чайхане, как не покушать? В конце концов, любому селовеку нужно есть, и ради этого он и приходит в чайхану, язык для этого знать не обязательно.

Человеку этому подали суп в глиняной пиале, густой и очень острый, но без мяса, потом и мясное блюдо — баранину со специями. Налили чаю и принесли местных пресных лепешек, которые делались из гуманитарной муки. Чай налили не как положено, в пиалу — а в неизвестно откуда взявшуюся кружку, вполне цивилизованного вида и с ручкой. Горячий чай — спасение здесь, потому что здесь не привыкли к холодам, а сейчас из-за ветра было очень холодно. Человек к десятке баксов добавил еще немного местных рупий — бакшиш.