— Пошли! Хохлу помогите!
Продираясь через площадку, усеянную изорванными человеческими телами, мимо иссеченных осколками дымящихся и горящих машин, стреляя на всякий случай одиночными, чтобы кто-то случайно не ожил и не ударил им в спину — они вышли к главным воротам посольства. Будка свернута, ворота вывернуты, часть стены повалилась — это что же такое должно было взорваться, тут же на века строили?! Кто-то крикнул — «Свои» — и в ответ услышал «Аллах Акбар!». Понятно — духи проникли внутрь.
— Гранатами — огонь!
Не дожидаясь, пока гранату выкинут им под ноги, альфовцы перебросили через стену по РГДшке, вперед выдвинулась штурмовая группа. Она была вооружена пистолетами АПБ, и у нее было то, чего не было во всех вооруженных силах Советского союза. Только во внутренних войсках было, да и то в малом количестве, личному составу только на занятиях показывали. Светозвуковое устройство «Заря», звуковая волна как при разрыве 122 миллиметрового снаряда и выжигающая глаза вспышка[337]. Сразу две бело-черные, круглые, с ребристым донышком гранаты летят через забор, штурмовики уже наготове — живые машины, закованные в броню.
— Бойся!
Двойной взрыв, озаряющая темноту вспышка и дикий визг, как будто режут свинью.
— И-и-и-и-и-л-л-л-а-а-а-а!!!
Уже стемнело, за разрушенными воротами посольства — асфальтовый пятачок, какие-то камни, ворота, дальше — что-то типа Волги, сгоревшей. Через бронированное стекло швейцарского шлема почти ничего не видно, хорошо, что они догадались присобачить к Стечкиным небольшие фонари на самодельных кронштейнах. Развесовка страдает и быстро пистолет не выхватишь — но сейчас эти фонари как нельзя кстати. Лучи фонарей выхватывают из темноты сидящих, лежащих, хаотично двигающихся, ослепших боевиков, как только это происходит, палец нажимает на спуск и — еще один моджахед направляется к Аллаху. Двадцать патронов в магазине, двадцать первый в стволе, отдачи почти нет, пули ложатся по световому кругу — а за спиной уже входят товарищи, поддерживая автоматным огнем и добивая тех, кто еще здесь жив.
Откуда-то из темноты, от одного из зданий посольства, гремит автоматная очередь, один из штурмовиков падает — и шквальный огонь обрушивается на позицию стрелявшего.
— Свои! Свои!
— Свои! Мать!
Что-то горит…
Кабул, посольство; вечер 21 марта 1988 года
— Б… какого хрена стреляли?
— Так Димка… уже не спросишь.
— Мать вашу…
— Сильно? Ну того…
— Выживет. Старший кто?
— Нету старшего.
— То есть как?
— Майор Игнатченко… погиб смертью храбрых.
— А посол?
— Пал Петрович… умер. Сердце.
Твою мать…
— Я, майор государственной безопасности Карпухин принимаю командование гарнизоном. Связь с Баграмом, с Москвой — есть?
— Была…
— Веди.
— Товарищ полковник, по мне только что нанесли бомбовый удар! У меня тут тридцать с лишним трехсотых и до пары сотен духов на периметре! В городе война идет, духи рассредоточились по основным магистралям, сопротивления почти нет. Нам надо срочно, повторяю — срочно эвакуировать посольство и всех советских граждан, каких сможем. Вертолетами, самолетами — я не знаю чем.