Шекспир украдкой (хотя он и был один) перекрестился. Когда поэты говорят о Музе, они, возможно, имеют в виду таких визитеров, как этот, что теперь едва слышно стонет на улице, или же немца Шлейера, или того, другого, который клялся под пыткой, что он родом из Виргинии, из Америки, и что в Америке у них университеты не только не хуже Оксфордского, или Лейденского, или Виттенбергского, а может, даже и лучше? Ну ладно, кто бы они ни были, их встречали сердечно, поскольку они привозили пьесы. Тот «Ричард II» Шлейера нуждался в переделке, чем он, Шекспир, и был в настоящее время занят, но зато более ранние работы — от «Генриха VI»[13] и далее — пользовались огромной популярностью.

Он взял верхний лист из новой пачки и, теребя каштановую с проседью бородку, уставил на него свой красивый серый глаз. Вздохнул и, прежде чем смять листок своего собственного сочинения, лежавший на столе, прочел его. Нехорошо! Нескладно! Слишком много таинственности. Герцог Инджинио говорит:

Слишком фантастично, толку от этого — никакого! Он бросил листок в мусорную корзину, которую Томкин потом опорожнит. Взял совершенно чистый лист и вывел:

Он продолжал переписывать набело, не вычеркивая ни строчки.