– Сократ, ну, неужели нельзя секунду потерпеть? Ты за еду и Родину продашь.

Продам Родину за еду или нет, я как-то не задумывался над этим вопросом. Надо подумать на досуге. А вот когда хочется есть и урчит в животе, тут уж не до терпения.

Расскажу вам историю своего позора. От воспоминаний и стыдно, и горько, и обидно.

В тот день с утра на кухне велись приготовления к приезду каких-то важных гостей. В гости к хозяевам должны были приехать их старинные друзья, семьи связывала давняя дружба, как говорил в шутку Александр Петрович, дружба со времен Ивана Грозного.

Кто такой Иван Грозный я узнал потом. Димка как-то читал книгу об этом герое и поведал мне такую историю:

– Представляешь, Сократ, Иван Грозный с малых лет очень любил читать и читал все подряд. Он обладал самой крупной в Европе библиотекой, был очень образованным человеком и мог по памяти цитировать Евангелие. А еще одним из его любимых увлечений была охота.

Надо же, прямо как у меня. Оказывается, Иван Грозный был царем всея Руси и правил очень-очень давно. Раз мы с ним оба любим охоту, значит я тоже царь, правда, кошачий.

Александр Петрович с утра уехал на рынок и, спустя какое-то время, появился дома с кучей пакетов. Через некоторое время с кухни потянулись головокружительные запахи.

Я, лежал на своем диване с закрытыми глазами и представлял смачный кусок мяса, даже чувствовал его вкус во рту. Мне всегда покупают либо «Вискас», либо «Ките-кат». Я все думал, неужели нет других кормов, разве в магазине только два вида корма продается? «Вискас» еще ничего, а «Ките-кат» бывает просто отвратительным. Ешь его и давишься. Чуть ли слезы не текут, а ведь приходится есть, иначе ходить полсуток голодным – кормят-то меня строго по часам: в семь утра и в семь вечера. А хозяин, словно издеваясь, стоит над душой и приговаривает: ешь, дружочек, ешь! Потом я увидел рекламу по телевизору, «Ките-кат», оказывается-то, дешевле «Вискаса». Вон оно в чем дело, так вы значит, господа Смиронвы, экономите на мне? Ничего себе дружочек, с друзьями так не поступают. Пришлось хитрить, а что делать? Иначе с вами людьми нельзя. Так вот, когда мне накладывали дешёвый «Ките-кат», я подходил к миске, нюхал корм и демонстративно с гордо поднятой головой уходил в сторону. Татьяна Михайловна возмущалась:

– Сократ, ты почему не ешь? Тебе что не нравится корм? – потом обращалась к мужу – Саша, надо перестать покупать ему «Ките-кат», он ему не нравится, я уже давно это заметила.

А когда мне накладывали «Вискас» я нарочно с показным аппетитом уплетал за обе щеки и облизывался.

– Вот видишь, этот корм, значит, хороший, кот ест его с удовольствием, – в другой раз обратилась хозяйка к Александру Петровичу.

– Жрать захочет, все съест, – резко ответил хозяин.

Понятно, когда сильно есть хочется, можно что угодно употребить. Я даже слышал историю на эту тему, как-то приятель Александра Петровича рассказывал про своего кота:

– Представляешь, уехал я как-то спонтанно в командировку, времени до поезда оставалось впритык, я торопился и забыл коту положить еды. Вспомнил, что кот мой голодает только когда в поезде спать ложился. Так стыдно стало, ты не представляешь. Обычно соседку прошу зайти покормить кота, когда уезжаю, а тут все вылетело из головы, еще неприятности всякие на работе были в тот день, вот и закрутился. Лежу на полке и сам себя успокаиваю, мол, ну ладно, через два дня домой, за два дня ничего не случится. Животные долго умеет обходиться без еды и воды. Второй день командировки подходит к концу, уже собрался было домой. Звонит шеф и говорит, что нужно задержаться. Я ему попытался какую-то отговорку придумать, но вижу, что бесполезно. Шеф орет, говорит, уволю, если не задержишься. Серьезные вопросы пришлось решать, ну, никак не мог бросить. Да и работа мне эта важна и интересна. Понимаешь, я этим проектом занимался несколько лет, бросить, означало поставить крест не насекольких годах жизни. Я, естественно, остался, а за кота всё равно душа болит. Спать ночами не могу. И ключа от моей квартиры нет ни у кого, кто бы мог прийти покормить моего зверя. В общей сложности пробыл я в командировке почти две недели. Назад не поехал поездом, поменял билет на самолет. С аэропорта лечу домой, таксиста подгоняю. Сам думаю об одном: жив или уже умер мой кот. Сердце разрывается от боли. И что ты думаешь, – тут рассказчик рассмеялся во весь голос, – открываю дверь, захожу, а мой Веня жив, здоров, сидит на задних лапах, в одной лапе луковицу держит, куснёт лучок, а другой слезы вытирает. Возле холодильника на полу стояла корзина, в ней лежал лук.