Хотя все-де говорят, что он спас больную, но это лишь потому, что никто не видел, как доктор приготовлял лекарство.

— Вы сказали это кому-нибудь? — спросил Франк.

— Пока — нет, но в ближайшее воскресенье я заявлю на собрании, что не я, а немецкий доктор спас нашу сестру.

Франк Браун пристально посмотрел на него.

— Ты этого не сделаешь, — сказал он спокойно.

— Почему же нет? — и Пьетро стал ерзать на стуле. — Почему не сделаю? Я должен заявить это. Ведь это — правда.

— Ты не скажешь этого. Я сам приду на собрание, и если ты скажешь это, я встану и заявлю, что ты лжешь. Не я исцелил жену Мариано, а ты!

Пьетро схватился за голову обеими руками.

— Я?.. Но ведь вы дали ей лекарство?

— Нет. Я дал тебе чистой воды, — солгал Франк Браун.

— Я не врач и не умею лечить. Больную спасли твои молитвы и ты. Тебе дал Иисус Христос силу благодати своей, а не мне.

Американец встал. Его глаза сверкали.

— Доктор, верно ли это?

Франк Браун взял протянутую руку и с силой потряс ее:

— Да, все это верно!

«Почему же мне не солгать, раз это так нравится тебе?»

— подумал он.

Американец перестал сомневаться в себе. Но к его великой вере в себя присоединилась другая: вера в превосходство силы чужестранца. И он смиренно сказал:

— Благодарю вас, доктор.

— Не за что. Всего хорошего, Илия.

— Почему вы назвали меня… Илией? — спросил, заикаясь, Американец.

— Иди сейчас. Я объясню тебе это в другой раз.

Едва ушел Американец, как в комнату вернулась, дрожа и задыхаясь от негодования, Тереза.

— Я не хочу, чтобы он приходил сюда! Что тебе нужно от этого грязного Американца?

Франк пристально посмотрел на нее. Она вздрогнула и тихо, как бы извиняясь, добавила:

— У него дурной глаз.

Франк Браун привлек ее к себе, усадил на колени и положил ее голову к себе на плечо. Затем быстро начал гладить виски. Она не сопротивлялась, а лежала, спокойно дыша, у него на груди. Он уколол ее иголкой в руку; лицо ее не выразило признаков боли. Он был доволен.

Усадив ее на стул, Франк сел против нее на столе и задумался.

«Как это удивительно! — думал он. — На вид я кажусь колдуном. А между тем я отлично знаю, что сила — не во мне, а в тебе, дитя мое! И если я сделаю что-нибудь с тобою или с этим дураком-Американцем, которого ты терпеть не можешь, то творить будет все-таки ваша сила, а не моя. Наука говорит, что вы — больные. Но ваша болезнь — большая сила, и я хочу использовать ее, как умею».

Он проделал над девушкой несколько опытов: то давал ей приказания, то задавал вал вопросы, на которые она отвечала в желательном для него смысле. Наконец, ему надоело это занятие, и он разбудил загипнотизированную.

Франк Браун отправился к Американцу. Его встретила в саду жена последнего — крепкая, маленькая, круглая женщина. Показав на сарай, она благоговейно проговорила:

— Мой муж там; он скоро вернется.

Она ввела гостя в дом, усадила его и долго болтала, пересыпая каждую фразу словами: «мой муж».

Вдруг она испуганно вскочила.

— Он идет, — прошептала она, открыла дверь, поставила на стол свечу и незаметно вышла.

Пьетро встретил Франка мрачно и сдержанно. Он стоял с опущенной головой и смотрел на него со злобой и страхом.