– Ты же сказал, что купил её выгодно!

– Да, но…– Он начал делать жалостливое лицо и протягивать к ней руку, словно хотел милостыню просить.

– Сколько же ты за неё хочешь?– Интересовалась девушка, всё ещё улыбаясь.

– Полагаю, что сорок два талера будет честной ценой.

Астрид фыркнула от возмущения. Её лицо искривилось.

Но её госпожа даже не взглянула на служанку:

– Сорок два талера? Всего-то? Хорошо.– Вдруг сказала она, продолжая улыбаться.– Приходи в трактир «У пьяной монашки», спросишь там господина моего Иеронима Фолькофа, рыцаря Божьего, которого люди прозвали Инквизитором, скажешь, что продал мне эту книгу. Попроси плату у него. Он человек честный, он тебе воздаст по справедливости.

И она засмеялась. Ах, какой он был забавный, этот старый дурак.

– Господин Иероним…– книготорговец запнулся.

– Фолькоф, рыцарь Божий, по прозвищу Инквизитор,– напомнила ему Агнес, всё ещё смеясь, – да поспеши, не иначе, как завтра, мы съедем к себе в поместье.

Она всё ещё смеялась, толкая дверь на улицу. Вышла на свет, и задышала легко и глубоко, так ей было хорошо на душе, не хуже чем в тот раз, когда она ночью говорила с той красивой женщиной, в Хоккенхайме, которая называл её сестрой. А может даже и лучше. И пошла она радостная, изредка поворачиваясь и гладя на свою служанку. Придумывая и предвкушая, как будет эту корову приводить в повиновение. И от этого предвкушения Агнес радовалась ещё больше. Она шла по засыпанным золой улицам, чуть подобрав юбки, и буквально цвела от счастья. И многие мужчины, и старые, и молодые, смотрели на неё с алчным мужским интересом, и девушка видела это, и от этого становилась ещё счастливее.

Фриц Ламме сидел в трактире и пил пиво. Мало того, что сидел и ничего не делал, так ещё каких-то двоих прощелыг угощал. Сидел важный, в доброй и чистой одежде, рассказывал им, как хорошо он устроился. И что теперь ему день и ночь за деньгой гоняться нет нужды, и что господин платит за корм и ночлег, одежду даёт хорошую и даёт денег столько, сколько нужно. А всё отчего? А всё от того, что он Фриц Ламме, очень нужный ему и полезный человек. Вот так-то! Два господина не очень приличной наружности: один щетиной зарос, шляпа на глаза, другой лыс и лопоух, оба мрачные, в одежде неновой, слушали его, завидовали, пили пиво. А тут и хозяин появился:

– Сыч, опять бездельничаешь? – Сказал кавалер, входя в трактир. Он остановился и поглядел на собутыльников Сыча пристально и спросил. – Вы никак кого зарезать задумали?

Максимилиан, что шёл следом за кавалером, засмеялся. И вправду, уж больно вид этой троицы настораживал. Разбойники, да и только.

Сыч руками замахал:

– Да что вы, экселенц, это ж люди моего цеха, судейские!

– А на вид разбойники с большой дороги. – Заметил Максимилиан.

– Это всё от того, что у судейских жалование скудно, а жизнь тяжёлая, – пояснил Фриц Ламме.

– Ясно, вот тебе дело, чтобы не сидел, – сказал Волков и кинул Сычу талер, – обыщи хоть весь город, но найди купца, что кофе торгует, я как у герцога его почуял, так забыть не могу. Не может быть, что бы в таком городе хоть у одного купца кофе не было. Знаешь, что такое кофе?