— Гм… — я закашлялась, сдерживая желание потребовать объяснений. Он вел себя, как придворный шут, и я не могла понять причины такого поведения.

В этот момент мы как раз проходили мимо стряпчих. Один из них поднял на меня взгляд, и я невольно похолодела, когда наши глаза на одно мгновение встретились. Мужчина в темно-синем сюртуке начал подниматься со своего места навстречу мне, комкая в руках салфетку, а я почувствовала, как мои ноги подкашиваются от беспричинного страха. И, наверное, я бы упала, если бы твердая рука Райзена не удержала меня в вертикальном положении. Дуэргар до хруста сжал мои пальцы, продолжая все так же радушно улыбаться, и эта боль вернула меня к действительности.

Стряпчий, поднявшись на ноги, вытер блестящую дорожку жира на подбородке, бросил салфетку на стол, равнодушно скользнул по мне взглядом и перевел его куда-то мне за спину. На его лице отразилась напряженная работы мысли: брови нахмурились, губы поджались, и весь вид говорил о том, что это чиновник при исполнении.

— Тирн Дейвел Конкрут? — произнес стряпчий, обходя меня и обращаясь к кому-то, за моей спиной.

Услышав знакомое имя, я не удержалась от любопытства и оглянулась. Позади меня чиновник префектуры уже здоровался с невысоким, щуплым мужчиной лет сорока пяти, чья голова была перемотана бинтами, на которых в области темени выделялось коричневатое пятнышко крови. Это был он, тот самый Дейвел, которого я так рвалась спасать сегодня ночью. Судя по всему, он чувствовал себя вполне сносно и сейчас собирался давать показания против своих дружков.

Райзен снова сжал мою руку. Я бросила на него недоуменный взгляд. Дуэргар под искусной личиной старательно улыбался и кланялся стряпчим. Я послушно повторила за ним. Наконец, мы без особых проблем добрались до выхода и оказались на крыльце. Едва тяжелая дверь трактир закрылась за нами, как я освободила свою онемевшую ладонь из цепких пальцев фейри и полной грудью вдохнула свежий утренний воздух.

— Ну, теперь вы мне объясните, что это за маскарад? — я уперла руки в бока, всем своим видом показывая, что не двинусь и с места, пока не получу интересующий меня ответ.

— Пропусти людей, дорогая, — голосом примерного семьянина произнес Райзен — или уже его Пертом называть? — и оттянул меня в бок, одновременно отвечая на приветствие двух мужчин в красно-коричневых сюртуках гильдии стеклодувов, которые как раз входили в трактир. — Поговорим позже, нас уже заждались лошади.

И опять я не нашла что сказать от изумления. Какие лошади? Где? Моя единственная лошадка Пегги осталась стоять запряженной в телегу, во дворе пылающего дома. Но между тем я послушно следовала за дуэргаром, который уверенным шагом пересек гостиничный двор и направился в сторону конюшен.

Нам на встречу шагнул немолодой уже конюх с проседью на висках. Он вывел из стойла двух гнедых лошадей, держа их под уздцы, уже полностью оседланных и готовых к путешествию. На крупе каждой из них красовалось по две переметных сумы, сейчас набитых до отказа, а к седлу были приторочены объемные бурдюки из хорошо выделанной кожи. И седла, и сбруя, не говоря уже о попонах, — все было лучшего качества и оплачивалось, явно, не тусклыми медяками.