Вот поэтому минёры у нас были всегда без дела. За мою службу их поменялось трое: они приходили, годик сидели и уходили куда-нибудь на классы или курсы повышения квалификации, а оттуда возвращались уже помощниками, старпомами или флагманскими специалистами, но не к нам, конечно, а в другие дивизии – туда, где они могли рассказывать о своих подвигах. Так-то они за всю мою память один раз учебной торпедой стрельнули, а то всё или воздушным пузырём, или вообще электронным пуском.

И когда нам надоедало издеваться, насмехаться и шутить над замполитами, мы брались за минёров. Ну, сами посудите, а за кого ещё браться? Остальные-то все при деле, и шутить с ними может быть опасно для собственного здоровья и душевного равновесия. Хотя над всеми шутили.

Особым шиком считалось украсть у минёра его новенький ЖБП (журнал боевой подготовки) и написать что-нибудь там. Не буду скрывать, первым это сделал я, абсолютно случайно.

Сидим с Антонычем в центральном, а туда минёр заходит.

– Старпома не видели? – спрашивает.

– Да наверху бегает где-то.

Минёр оставляет свой новенький ЖБП на командирском столе и бежит наверх. А подводники – они как дети, только с большими хуями (как любил говорить наш командир дивизии, так что я здесь ни при чём – историческая достоверность), такие же любопытные. Беру я, значит, его ЖБП – красивенький такой, возбуждающе новенький, весь прошнурован и пронумерован, даже печатью скреплён. И что-то дёрнуло меня взять карандашик и написать вверху на титульном листе: «Торпеда – дура, пузырь – молодец!»

Сладостно вздыхаю и с чувством выполненного долга кладу его обратно. Антоныч, наоравшись по «Лиственнице» в отсек, в котором происходит отработка по борьбе за живучесть, тоже не выдерживает соблазна и берёт минёрский ЖБП.

– Эдуард, ты дурак, что ли? – изумляется Антоныч и тычет пальцем в мою запись. – Чё ты карандашом-то написал? Такие слова нужно несмываемой тушью или лучше в граните отливать.

Берёт шариковую ручку и старательно обводит надпись, пририсовывая красивые завитки в нужных местах. Любуется на расстоянии вытянутой руки и аккуратненько кладёт ЖБП на место.

Прибегает минёр с довольной красной рожей. Мы сидим и скучными лицами смотрим в свои пульты.

Минёр хватает ЖБП и начинает его листать.

– Бля-а-а-а, ну бля-а-а, ну кто это сделал? Антоныч!

– Мин херц, я тебе пацан, что ли, ЖБП чужие тут разрисовывать?

– Эдик, ты?

– Да нет, конечно, ты видишь – я дифферентовку считаю, вот мне делать нечего – по ЖБП твоему каличному лазить!

– А кто? Заходил кто?

– Из девятнадцатого кто-то заходил, но мы не смотрели. Мы же работаем. В отличие от.

Минёр со своим ЖБП и слезами ускакивает в девятнадцатый. Спускается довольный старпом:

– Ну, где эта плавучая мина, рогатая смерть? Ныл же, что ЖБП надо подписать ему срочно. Минёр!!! – кричит старпом в девятнадцатый. – Где ты там потерялся опять?

Минёр понуро вползает в центральный. Шмыгая носом, протягивает ЖБП старпому. Старпом открывает титульный лист, окидывает взглядом центральный.

– Трюмные, ну вы дураки, что ли?! Какой, блядь, пузырь? Они пузырём раз в год стреляют же! Электронный пуск у них молодец, а не пузырь! Пузырём же матчасть нужно задействовать, чтоб стрельнуть. А тут три кнопки нажал – боевую задачу выполнил! Минен хоссен, возьмёшь корректор, закрасишь слово «пузырь» и напишешь слово «электронный пуск», тогда подпишу.