Залив кипел. Плотная шапка испарений была похожа даже не на взбитые сливки, а на зефир, и казалось, что вполне возможно дойти вон до того берега, если сильно не прыгать, а осторожно ступать и мелочь из карманов вытряхнуть. Нет, ну а как? Назвали тебя незамерзающим – старайся теперь и терпи: испаряйся, волнуйся и шелести по камням на берегу. Тяжёлая вода выныривала из-под тумана и, осторожно потрогав берег, тут же убиралась обратно: там, под шапкой, было наверняка теплее. От мороза в носу слипались волосы и на ресницах смешно вырастали махонькие сосульки. Жалко, что глазами почувствовать температуру нельзя – было бы интересно узнать, как это: смотреть на мир из замёрзших глаз, раз уж всё равно отсюда никуда не деться…

– …издец, Анатолич! Надо опять костры разводить! Тут…

…во всяком случае, в ближайшей перспективе. Если понаблюдать за туманом, то станет понятно, что и ему тоже на берег охота; там, в воде, ноги у него, может, мёрзнут или штаны намокают, но периодически он вытягивал щупальца и пытался воткнуть их в промёрзшие камни и, обжигаясь, тут же втягивал их обратно: в воде хоть и мокро, но явно теплее…

– …на хую вертел! У меня даже волосы на жопе замёрзли, если мне сейчас дать пендаля, то высыпятся через штанины! И вообще…

…а на суше, если выскочить на пирс, не постояв на резиновом корпусе, пока остынут ботинки, то подошвы прилипают к железному пирсу и смешно чпокают, когда идёшь, а если побежишь, то они наверняка оторвутся. Надо как-нибудь попробовать…

– …компрессора! Гидравлику надо перегнать, холодилки хуй знает когда последний раз проверяли! А потом ебать будут: хули вы, бездельники, вовремя сделать не могли? А я через день на вахте стою! Как будто…

…хотя здесь, в двадцать четвёртой дивизии, пирсы короткие и узкие – и разогнаться-то особенно негде: с одной стороны вода, с другой – колючая проволока. Её тут натянули совсем недавно вследствие чрезвычайного напряжения международной обстановки. Она на морозе красивая – вся облеплена пушистым кристаллическим инеем, и ею впору украшать ёлку, а не бояться. Ещё поставили новые КПП на каждом пирсе с турникетом, карточками и вохрушками…

– …и, блядь, где эти обещанные матросы с бербазы? Доколе я, целый мичман, буду хуярить, как паровоз системы Шея! В меня хоть бы кто топлива заливал, я бы ещё понял, а то и с перегаром на службу не приди, как будто…

…правда, когда ставили эти новые КПП, то что-то проебали, и на них нет отопления. В будочке из железных тонюсеньких листов у вахрушки нельзя определить не то что половую и расовую принадлежность, но даже и к какому отряду млекопитающих она относится. Вполне себе может и дельфином оказаться или нерпой, если расплести с неё все шали, шарфики, тулупы и пуховые платки. От холода даже птицы не летают – как они греются, интересно?

– …и в море как идти-то? Опять не спать неделю и жрать не отходя от боевого поста? Да как это вообще? За какой такой хуй и кто меня так наказал?…

Губы замёрзли, и кажется, что если сейчас кто-то хорошо пошутит, то они треснут в уголках и посередине как минимум, а если их потрогать, то они твёрдые и гладкие на ощупь. Правда, чтоб их трогать, нужно вытащить руки из рукавиц, и кожа на тыльной стороне ладони сразу натягивается и становится беловатого оттенка, как у свежего трупа. Сама ладонь что к высокой, что к низкой температуре более терпелива, и только кончики пальцев индевеют. И кстати, чего это военные учёные вывели формулу узнавания плюсовой температуры рукой (40 – тыльная сторона, 70 – ладонь), а для минусовой не вывели? Это же можно докторскую написать, ну, или кандидатскую как минимум! Надо это запомнить, да. Блядь, кто меня за штаны-то дёргает из моих глубоких философских омутов?