– Да, тяжело ежиком быть – словно тост проговорил Димон и опрокинув в свое нутро очередную порцию горючего повалился на спальник. Через десять минут из пацанского шатра провозглашенного накануне "храмом солнца" из-за приютившихся над ним ласточек, комаров и прочей нечисти и превратившегося в звериную берлогу, доносилось лишь мычание, хрюканье и сопение – зверьки "устаканились".

Наутро, одна персона, мучавшаяся трезвой бессонницей минувшей ночью, пожаловалась преподу, косясь в "медвежий" угол.

– Нарьян Марыч, сегодня всю ночь, шум был, спать было невозможно!

Пацаны, исполнявшие роли лесного зверья минувшей ночью и успевшие с утра побывать в местном вытрезвителе – речке Габишке с холодной, моментально отрезвляющей водой, молча переглянулись, вопрос о дальнейшем пребывании на практике повис в воздухе.

Старый ученый зубр, хорошо вникавший в проблемы всяческой живности и неоднократно деливший с ней горилку, парировал

– Я ничего не видел, значит, ничего не было.

Инцидент, как говорится, исчерпан.

" И нет нам покоя ни ночью, ни днем"

Но тут, словно ветром студеным повяло, затаила та девушка недоброе и решила лишить закуски добрых молодцев. Пересчитала она все луковицы в кладовочке, всю тушенку заприходовала, да в тетрадочку записала, рученьки потираючи.

Но пацаны, узрев эти махинации кручиниться не стали, благо все тайники им были известны, перепрятали весь злосчастный лук в той же кладовке под мешками с провиантом, да сеном привалили и сидят, посмеиваются.

Ко времени готовки ужина дежурную повариху Клаву охватило беспокойство, её начали терзать смутные сомнения, и зайдя в кладовку она не нашла лука или как громко подметил Санек, участвовавший в заговоре

– Лук спиздили! – и спокойно добавил – или ежи сожрали.

Все косяки сошлись на Клавке, она затеяла бучу с никому не нужным овощем, она же и подходила к нему последняя. Лихорадочно роясь среди пятидесятикилограммовых мешков и коробок с тушенкой, Клава воссияла – лук был на месте, его был целый мешок и она могла его есть, чавкая и брызгая слюнями, да и о куркульской тетрадке ей пришлось забыть под напором вовремя проагитированного большинства. На Клаву никто не обиделся, фамилия была у нее такая – Куркулева.

В общем-то, всяческих стычек между отдельными личностями у студентов проходило мало, так-как, как и любое общество их толпа согласно законам социологии поделилась на отдельные ячейки. Произошло это как-то само по -себе, и вследствие оного друг другу они не мешали. Некоторые личности предпочитали давиться печеньем, кроша на постели в своих палатках, другим все было по барабану.

Территорией общих интересов были сарай – база, да волейбольная площадка. Именно там проводили студенты большую часть времени, занимаясь, чем попало. Кто – то остервенело лупил по мячу и стоящим неподалеку палаткам, отчего из последних постоянно доносились вопли и кашель от застрявшего в горле куска, кто -то курил что душе угодно, развалившись на скамейке и чему -то загадочно улыбаясь. Иногда по территории лагеря и сарая летали пули, дырявя пивные банки и вещи, развешенные на солнце для просушки – это развлекался с пневматической винтовкой Санек и его единомышленники.