Оставалась надежда на помощь из России – в толстом пакете, доставленном из Голштинии, Като намекала на это. Как и на то, что прибудет молодой князь Юрий Владимирович Долгорукий, которого Алексей Григорьевич прекрасно знал. Умная женщина подробно описала две встречи с ним, на которых присутствовал настоящий Петр Федорович.
Вывод Алехан сделал мгновенно, и каждый день теперь готовил Стефана к встрече царского посланника. И сам в глубине души молился – чтобы Стефан не оплошал на встрече с молодым бригадиром, действительно знавшим императора Петра Федоровича, и на помощь из России. Даже сотне ружей с парой пушек, при которых будет полдюжины знающих офицеров или даже сержантов, он был бы до бесконечности рад.
Но вместо этого прибывшие два посланца оказались моряками – людьми в своем деле знающими, но для войны на суше непригодные (хотя тысяча дукатов оказалась весьма кстати).
Алехан направил их в Котор нанять два небольших судна с пушками и экипажами из православных. Венецианцам появление двух вооруженных каперов с новоявленными черногорскими флагами на мачтах, под командованием знающих дело русских морских офицеров, могло сильно не понравиться…
– Алексей Григорьевич, тут дело такое, – вид у Пугачева был донельзя обрадованный, и в тоже время смущенный. Улыбка наползала на бритые щеки, но глаза рыскали, выдавая скрываемый страх.
– Да в чем дело, Емельян Иванович?
– Корабли вошли в бухту, под русским синим крестом. Гонец только прискакал, на словах сказал. Три больших, с пушками, мыслю военные. А с ними два транспорта, якобы под флагом датским. А с них на берег сошли несколько сотен егерей царских, да еще с полсотни казаков – я по описанию кафтанов понял. Грузов и всякого добра царю Стефану в подарок от русского императора привезли, и посланец при них, в мундире, золотыми позументами расшитом…
Известие обрадовало Алексея Григорьевича – наступил решительный момент. До сего дня определить отношение Иоанна Антоновича к самозванцу было трудно. Митрополит Савва написал письмо послу Обрезкову в Константинополь, с прямым вопросом – самозванец новый царь али нет. Но дипломат ответил столь странно, что понять его было трудно:
«Удивляюсь, что ваше преосвященство впали в равное с вашим народом заблуждение».
Так что на ошеломляющее известие Алехан только задумчиво пробормотал в ответ, потирая уродливый шрам на щеке:
– Все решиться завтра, или послезавтра. Быть нам с тобой генералами, или висеть на первом суку. Деревьев здесь хватает…
Глава 14
Черногория
Посланник императора Иоанна Антоновича
бригадир и кавалер
князь Юрий Долгорукий
после полудня 4 октября 1767 года
– А, князь, снова мы встретились. Только Фике нет – ты тогда своим глазами ей декольте прожег. Хи-хи, я не в обиде, ты не бледней так – видно полюбовничком стать хотел по молодости лет, шайзе. Ты тогда совсем юный был… Что было, то прошло, хватит, генуг. Так что пуговицу я на твоем мундире все же тебе оборву, ту, которую прошлый раз касался. Зер гут! Данке шен, майн либен фюрст!
Перед глазами Юрия Владимировича все поплыло – это был настоящий Петр Федорович, не самозванец, которого он ожидал увидеть. И пуговицу с мундира оборвал как раз ту, которой тогда касался. Князь почувствовал что задыхается, и как рыба, вытащенная на берег, хватает ртом воздух. Потер глаза, не в силах поверить – император удалялся той же походкой, прижимая ладонью эфес шпаги…