– Ах ты гад, да она не пишет! – проревел Савик. Крепкий кулак прочертил в воздухе короткую линию и врезался в сизый нос алкаша. – Пошел вон! Еще сунешься – башку отверну!

Глеб снова наполнил стаканы. Из сумки появился пучок зеленого лука и бутерброд с холодной яичницей – наверное, жена накрутила утром. Гулять так гулять!

Савик хорошо знал этот тип людей, которые привыкли подчиняться обстоятельствам, а потом все свои неудачи списывать на те же обстоятельства. Пять минут назад Глеб ненавидел его, Савика, лютой ненавистью, готов был, наверное, в глотку вцепиться. Но – боялся. И деньги отдал. Потому что привык быть жертвой, перхотью, так для него удобнее. Сейчас он расслабился и скоро начнет жаловаться на жизнь, бить себя кулаком в грудь и рассказывать, рассказывать... Словно на исповеди перед батюшкой.

Чудной народ.

Савику до лампы все эти излияния. Он выполнил план на сегодня, получил долги, а сейчас пьет и закусывает на халяву. Вот и все. Если Глеб думает, что после двух стаканов они станут друзьями, что завтра там или послезавтра Савик как-то по-особому поздоровается с ним или спросит: ну как теща, не поправилась? – то он глубоко ошибается. Это точно как с этими «сенокосилками». Ты даешь – я беру. А налоги платить все равно надо.

– Я ведь, можно сказать, случайно сюда попал, – начал Глеб, осушив стакан. – По недоразумению. Стечение обстоятельств. – Он разрезал бутерброд надвое, половину подвинул Савику, половину отправил в рот и торопливо прожевал. – Это вот все... Торговля, касса, кремы, шампуни, лосьоны... Не мое это, Савик. У меня ведь высшее образование. Я автотракторный закончил, тогда это считался хороший факультет, в советские времена на ЗИЛе мастерам всегда прилично башляли... А тут – на тебе. Я только два года и успел проработать после диплома, как все посыпалось... А тут тесть как раз умер, теща к нам переехала из Мурманска. В «полуторке», представляешь – мы с женой, две дочки и теща со своим сахарным диабетом... Ты почему не пьешь, Савик?

– Гля, только что писала, а теперь не пишет, – рассеянно сказал контролер, продолжая рассматривать ручку.

Чем больше он на нее смотрел, тем больше убеждался, что ему удалось отхватить настоящую вещь. Что-то было в ней... Может, эти плавные линии, создающие ощущение завершенности, «правильности» какой-то, может, сочетание темного полированного дерева и желтого металла, а какой металл тут может быть? Савик не первый день живет И слышал про золотые «Паркеры»... И увесистая... Он прикинул на ладони. Да, в самом деле, ручка показалась Савику несколько тяжеловатой для своего размера, значит, желтые прибамбасы и вправду золотые! Сколько же она может стоить? Жалко, конечно, что не пишет. Савик попытался развинтить ручку, но она почему-то не поддавалась.

– ...не пьешь?

Савик поднял голову и посмотрел на Глеба.

– Как это – не пью? – сказал он, опрокидывая стакан. – Только наливай.

Лицо Глеба раскраснелось, глаза и нос блестели. На краю фанерного прилавка дотлевал забытый окурок, оставляя черную дорожку. Наверное, Глеб тут успел половину своего жизненного пути разбаянить. Ничего, пусть... Звякнуло что-то в сумке – ларечник извлек вторую бутылку. Сорвал зубами пробку, выплюнул на пол. Прозрачная, чуть маслянистая жидкость забурлила в стаканах. Отчетливо запахло сивухой.