— Ты считаешь, что Ульяна не врёт? — начала эротическую беседу Елена.

— Я сама удивляюсь. Двенадцать лет…. Ужас, однако. Я считала себя безбашенной, оказывается есть хлеще меня.

— Да-а-а, ты безбашенная, храбрая жена. Позволила Егору… я наверно не смогла бы… эгоистка… потому что.

— Не сильно удивилась утром?

— Я спала ещё, когда Егор начал ласкать. Ответила ему на ласки, а уж когда открыла глаза, было поздно шарахаться. Он нашептал мне, что ты разрешила. Этот шёпот наоборот подстегнул меня, вначале старавшуюся сохранить интимность. Ну, а потом я уже озвучила….

— Пусть отдохнёт…, всё время в напряге. Вроде физически не работает…, зато умственные процессы потребляют гораздо больше энергии. Пусть расслабится… дочь, достаток… чего мне ещё надо? Чтобы он был здоров! Привыкла уже к нему. Другая, как ты, например, уже прогнала бы — я нет! ТолИка любви ещё живёт во мне.

— А чо, сразу как я? Я… я… тоже разрешу своему такой отдых.

— Вот видишь — назвала мужа "свой", не по имени. Эгоизм надо душить, делиться частицей любви. Как в сравнении, кстати, Виктор или Егор лучше?

— …Не скажу. Скажу, Егор лучше, ты загордишься, скажу, Виктор — затаишь обиду на меня. А давай по приезду домой устроим свинг? Тогда и узнаешь.

— Хитрюга! Свинг…? Свинг буду. Витя то согласится? Егора я беру на себя, а ты Виктора. О-о-ох! — сладко потянулась Нина. — Что-то мне захотелось! Может, тоже пройдёмся? На насильников нарвёмся? Давай блядями вырядимся? Презики у меня с собой. Тебе дать пару?

— Шалавами, так шалавами. Давай только для храбрости…?

Они ещё с вечера не допили вермут, который видишь, как пригодился.

— Блин, ты такая шустрая, мне завидно. Я неделю тут на голодном пайке просидела, а ты за две ночи уже с двоими перепихнулась.

— Значит заметила вчера мою довольную мордашку? Но ведь и ты к этому моменту с парнишкой и с Егором, и с Вадькой?

— Ха! Думала начнёшь отпираться….

— Мы же с тобой подружки…? Так чего же юлить? Убить тебя откровением…? Я с ними в первую же ночь. Помнишь Егор спрашивал где я ночью была? С ними…. Вот тебе "Ни хуя себе". И Улька с нами.

— С Вадькой первым?

— Не-а. Сынулькой твоим. Во-о-он на той кровати. Вы с Егором бухие, а мы с Юриком трезвенькие.

— Он тебя уломал?

— Ага. Ещё в автобусе рукам волю дал…. Первый раз кончила. Затем после второго чуть не упала…. Я и решила отблагодарить его. Видала же его член…? Ах, да, ты же мать его…. А потом на пляже снова с ним и Вадькой…. Нет, пизда не болела, тренированная. Как и твоя…

— Бля! Ты, зараза, почему меня не позвала?

— Кому же понравится трахать пьяную бабу. Ни Вадьке…, ни тем более сыну. Отдалась бы сыну…? Всё-всё, молчу…. Давай собирайся, а то проспишь других сынков.

— Ты всё-таки… охуительная подружка. Веди меня… ебать, мать!

"Прости меня, Юрик, за плохие думы о тебе. Ты шустрый парень, это я сама трусливая лохушка. Ленка! Дура, тебе надо меньше бухать — всех красавчиков пробухаешь!"  

Они быстро приняли имидж женщин, которые своей легкодоступностью порадуют бесстрашного семьянина, скрывшегося от жены-швабры или подростка, приехавшего на курорт начинать интимную жизнь. Если Лена имела что-то типа короткой юбки, в которую и облачилась, то гардероб у Нины был строгий. Не раздумывая, она отрезала от джинсовой юбки половину, растрепала края ткани. Верх дамы, не сговариваясь, прикрыли полупрозрачными парео. С выбором обуви была проблема — дорожки в посёлке разбиты, часто переходили в голимый песок. Поэтому надели пляжные шлёпки.