В детстве, в китайском учебном храме, он постигал американскую культуру — кинематограф, литературу, видеоигры, музыку. Особенно музыку, ибо она — душа народа. По собственной инициативе он освоил блюз-гитару с медиатором и научился исполнять сочинения Большого Билла Брунзи, Скипа Джеймса и особенно Слепого Уилли Джонсона. «Hard Time Killing Floor Blues» — вот настоящая американская музыка!

Он напевал себе под нос, перебирая пальцами воображаемые струны в бездонном кармане. Ногти с острыми насадками клацали, как вязальные спицы.

Заметив краем глаза движение внутри закусочной, он, не переставая напевать, посмотрел туда и увидел Кру. Тот вышел из закусочной и стал переходить улицу своей неподражаемой прыгающей походкой. Потом направился по тротуару прямо на Кивающего Журавля. Журавль, по-прежнему сидя с опущенной головой, в надвинутой на глаза шляпе с обвислыми полями, поджидал его, все так же напевая себе под нос и клацая ногтями.

Он позволил Кру пройти мимо, смеясь про себя: все оказалось еще проще, чем он думал, — прикончить Кру можно в два счета. Но теперь имелись причины не убивать его — отличные причины. На углу Си-авеню кандидат в мертвецы махнул рукой, и рядом с ним тут же затормозило такси. Кивающий Журавль запомнил номерной знак и запел немного громче.

Через полчаса он встал, потянулся и зашаркал по тротуару. На ходу позвонил на «горячую линию» такси и лимузинов и объяснил, что забыл электронную записную книжку в машине, которую поймал в половине четвертого утра на углу Тринадцатой улицы и Си-авеню, чтобы ехать на Центральный вокзал. Его соединили с водителем. Тот, ясное дело, никакой электронной записной книжки не находил и вообще не понял, чего от него хотят, так как пассажир с Тринадцатой улицы доехал не до Центрального вокзала, а до угла Парк-авеню и Пятидесятой улицы, там еще напротив отель «Уолдорф Астория»… Кивающий Журавль поблагодарил таксиста и попросил прощения за путаницу.

Бросив бесформенный плащ в мусорный бак, Кивающий Журавль поймал на Си-авеню такси для себя.

— В «Уолдорф», — процедил он водителю сквозь зубы.

Гидеон Кру бросил толстую пачку денег на кровать в своем номере, глубоко вздохнул и позвонил по мобильному телефону Орхидее.

— Чего тебе надо?

Мольбы и извинения, брань и претензии заняли немало времени, но в конце концов она согласилась принять участие в предложенном им хитроумном плане.

Закончив разговор, Гидеон подошел к окну, выходящему на Парк-авеню, и внимательно оглядел широкую улицу внизу. Его не покидало ощущение, что его преследуют, но теперь в паранойе был виноват, по всей видимости, Гарса. По пути в гостиницу Гидеон дал таксисту специальные наставления, как сбить с толку преследователей, поэтому невозможно было вообразить, что его сумели выследить. Откуда тогда это чувство, как у муравья под увеличительным стеклом?

Он заказал доставку своего чемодана из камеры хранения «Уолдорфа», где оставил его перед отлетом в Гонконг. Разложив на кровати свой театральный набор, стал готовиться к роли персонажа из «Смерти коммивояжера» — неприметного жителя пригорода. Отражение в высоком зеркале на дверце платяного шкафа полностью его удовлетворило.