Депутаты-коммунисты предъявили Ельцину пять обвинений: государственная измена (Беловежские соглашения 1991 года); государственный переворот (события осени 1993 года); военные действия в Чечне; нанесение ущерба обороноспособности и безопасности страны; геноцид народа, ставший результатом президентских реформ.

Коммунисты были уверены, что большинство депутатов как минимум согласятся признать Ельцина виновным в чеченской войне. Еще никто не знал, что затея с импичментом лопнет, как мыльный пузырь, поэтому контакты популярного премьер-министра с оппозицией воспринимали в Кремле как враждебные.

Увольнение Примакова до импичмента было сильным ходом — импичмент терял всякий смысл для оппозиции: коммунисты рассчитывали, что власть перейдет к Примакову. Интуиция Ельцина оказалась сильнее, если это он, конечно, все сам придумал.

Несколько человек из высшего эшелона власти говорили мне, что были против увольнения Примакова. Не потому, что его любили, — боялись народного возмущения. Евгений Максимович был очень популярен. И как выяснилось позднее, уходу Примакова в отставку предшествовала некая попытка организовать восстание против президента.

Глава компартии России Геннадий Зюганов рассказывал, что накануне отставки правительства у Примакова прошло совещание с лидерами фракций, с руководством Государственной Думы:

— Затем мы остались — я, Рыжков и Харитонов — и еще два часа вели с Примаковым и его заместителями обсуждение ситуации в стране. Мы прямо сказали, что Ельцин и его команда пойдут на отставку Примакова… У Примакова была редкая возможность. Мы ему сказали, что завтра Ельцин отправит его в отставку, и просили рассмотреть сложившуюся ситуацию на совместном заседании Федерального собрания и правительства. К сожалению, правительству не хватило мужества это сделать. Мы пригласили их в Думу, но они не появились. А затем не появились и в Совете Федерации. Если бы тогда они решились, уверен, две палаты и правительство Примакова нашли бы выход…

Если бы законодатели и правительство обратились ко всем силовым ведомствам с совместным призывом соблюдать спокойствие и не поддаваться на провокации, уверял Зюганов, то ни один солдат, ни один генерал не выступили бы против законного правительства, поддержанного народом… Тогда была бы реальная возможность рассмотреть поправки к конституции и перераспределить полномочия, появилась бы стопроцентная возможность поставить правительство под контроль двух палат…

Почему же, спросили Зюганова, коммунисты, как они это обещали, не вывели людей на улицы в знак протеста против отставки Примакова?

— Это можно было сделать при одном условии. Если бы Примаков сказал: «Да, я приду в Думу» и официально обратился к стране. А когда он сказал, что уходит в отставку, ситуация поменялась кардинально… Мы собрали Совет Федерации, но и там не хватило мужества честно оценить происходящее. Звать людей на улицы, когда сами отставляемые не делают шагу навстречу Думе — смысла нет…

Депутат того состава Государственной Думы Владимир Николаевич Лысенко тоже считал, что у Примакова был шанс изменить свою политическую судьбу и, может быть, судьбу страны: