– Ну зачем мы вам, – противился Платон и подмигивал своему другу Родьке, предлагая смыться. – Своди свою пассию в Большой, произведи впечатление, а мы вас в кафе на Кузнецком подождем, там и познакомимся.
– Это сюрприз, – таинственно говорил Пашка и насильно тянул друзей за собой, – вы должны пойти.
При всем своем воспитании и мамином насильственном посвящении в московские театры Платон не любил Большой. Не только за неинтересный ему балет и оперу, которую он просто не понимал и не принимал, но и за помпезность зала и кресел. Пашка же достал билеты вообще в ложу бенуара на первые места.
– Ты хотел, чтобы мы поближе рассмотрели ноги балетных девиц или произвести впечатление на свою пассию? – продолжал шутить Платон, но уже шепотом, потому как началось представление. – Жаль, что она не пришла, я думаю, у тебя был шанс ее покорить. Надеюсь, девица стоила тех усилий, которые ты потратил на поиск этих билетов.
Представление шло полным ходом, но оно не занимало внимание Платона, и он продолжал вяло острить, мечтая утащить друга Родьку из царства пафоса и не замечая, что друзья не отрываясь и даже с каким-то ненормальным восторгом смотрят на сцену.
– Вот она, – не слушая бредни друга, показал Пашка. – Вот, смотрите, это моя Ольга.
Платон взглянул на нее и пропал. Лишь одна мысль стучала у него в голове до конца спектакля: «Жаль, что эта красавица в белой пачке – девушка друга. Хотя, возможно, не такие уж мы и друзья». После он очень удивился, узнав, что в голове Родьки были точно такие же мысли.
– Ты знаешь, – сказала Ольга и вернула его из воспоминаний в салон своего шикарного авто, которым ловко управляла, – я в последнее время не могу спать. Просыпаюсь под утро, часов в пять, и лежу смотрю в потолок. Все свою жизнь вспоминаю, и знаешь, это самая большая моя ошибка и самая большая моя заноза в сердце. Молодость, она бесшабашна, и ты себе все прощаешь и оправдываешь любой свой поступок, но когда тебе уже почти пятьдесят, то все воспринимается по-другому, по-настоящему, и ты поражаешься сам себе, как ты умудрился все беспросветно запутать. Так что я готова, это осмысленное решение, Платон. Конечно, катализатором стало вручение этого вечного яблока раздора в семье Гусей, но и без него я все больше склонялась к такому решению.
– Я с тобой, Ольга, ты же помнишь, я за правильные решения, но знай, они перевернут твою жизнь, обратно уже будет ничего не вернуть. И, возможно, твой счастливый мир рухнет под тяжестью событий, которым ты сейчас разрешишь произойти.
– Знаю, Платон, знаю, но Павел не оставляет мне другого варианта, – грустно согласилась с ним Ольга. – Понимаешь, получается, сейчас ценой Кириной уверенности в себе, ее самооценки я покупаю себе спокойствие. Я так больше не хочу.
Николай уже забыл свое настоящее имя, для всех с легкой руки его дражайшей супруги он был Ники. Словно он не человек, а дворцовый шут, мальчик на побегушках. Когда десять лет назад судьба свела его с Норой, он подумал, что это манна небесная, дар богов. Сейчас же он понимал, что это, конечно, дар, но не небесный, это был дар дьявола, за который Николай будет платить всю свою жизнь. Но он переиграет рогатого из преисподней, он сможет.