– Вот с этим как раз проблем не возникнет. – Я рассказал Смушко историю про застреленного Дужкина.

Начальник губрозыска выслушал меня внимательно.

– Говоришь, обставили всё как самоубийство… И зачем такие сложности? Просто бы кокнули и всех делов.

– Не хотели привлекать лишнего внимания. Иначе бы милиция стала думать: кто такой этот Дужкин и почему он вдруг стал так интересен бандитам. А у Алмаза – большие планы на платину. Ему дополнительная шумиха не нужна, – пояснил я. – Так что – познакомите с вашим артистом?

– Познакомлю. Только… – Смушко вдруг смутился. – В общем, это мой племяш, он из Омска приехал погостить на месячишко. И действительно работал в театре. Ничего серьёзного, никаких тебе Гамлетов, но «кушать подано» изобразит в лучшем виде. Парень надёжный – кандидат в партию, так что я его уговорю помочь нашему делу. Но я себе не прощу, если с ним что-то случится. Так что, Быстров, будешь беречь его как зеницу ока.

– Буду, товарищ Смушко, – пообещал я.

Встречу с племянником Смушко назначили на час дня, парень должен был сам прийти в губрозыск. Запас времени позволял совершить ещё один визит из запланированных, и я отправился к Лаубе.

Табличка «Осторожно! Злая собака!» висела на прежнем месте. Да и сам Константин Генрихович ни капли не изменился.

Мы встретились словно старые друзья!

– Георгий Олегович, какими судьбами? Неужто вспомнили о старике?

– Константин Генрихович, как вам не стыдно? Наговариваете на себя! Вы ещё молодцом! Мне бы в ваши года так…

– Моё молодечество осталось в прошлом, – махнул рукой Лаубе. – Слышать, о себе хорошее, конечно, приятно, но я реалист и знаю: возраст есть возраст. С годами здоровье уходит, зато болячки наваливаются скопом.

Он спохватился.

– Что же это я гостя на пороге держу?! Пройдёмте в дом, я вас угощу чаем. Будете чай?

– С огромным удовольствием.

– Вы как чувствовали – прямо подгадали, я как раз чайку заварил. А чаёк у меня не простой, на ягодках и травках настоянный.

– Тогда принимайте угощение к чаю. – Перед тем, как навестить Лаубе, я зашёл в магазин и купил на развес конфет «Мишка косолапый».

Для меня стало приятным открытием, что эти, памятные ещё с детства шоколадные конфеты, оказывается начали изготавливаться ещё в девятнадцатом веке, и никакие потрясения не повлияли на их выпуск.

– Балуете, старика, – улыбнулся Лаубе.

Гром спал на коврике, неподалёку от входа. При виде меня поднялся, помотал большой головой и вопросительно посмотрел на хозяина.

– Свой это, – сказал Лаубе. – Неужели не узнал.

Пёс подошёл к нему, сел рядом, не сводя с меня настороженных глаз. Хозяин потрепал его за мощную холку.

– Всё нормально, Георгий Олегович. Гром вас помнит.

– Я тоже его никогда не забуду.

Когда-то с помощью этого замечательного пса, потомка легендарного Трефа, мы нашли похищенного ребёнка.

– Он ведь у вас сладкоежка. Могу угостить его конфетой?

– Сладкоежка, – согласился Лаубе. – Только у вас из рук он ничего не возьмёт. Так приучен. Что касается конфеты… Одна, думаю, не повредит. Хочешь конфету, Гром?

Пёс довольно заворчал и стал чем-то смахивать по поведению на ребёнка.