— Если ты до сих пор обижаешься, что я не взяла её тогда…

— Я не обижаюсь! Это мой ребенок. Только мой. И никто не обязан… — цедит он.

— Уймись! — сдавливает она пальцами виски, с мучительным выражением лица, словно наступает мигрень.

— Да. Давайте не будем при посторонних, — соглашается он.

— Девочкам понравилось? — ведёт бровью Алла Борисовна.

Мы вразнобой киваем головами.

— Вот и чудно.

— С наступающим Вас! — оживаю я. — Извините, что без подарочка.

— Ты сама как подарочек, детка, — отмахивается Алла Борисовна.

— Нас заждался Аркадий, — многозначительно кивает на дверь Касьянов.

Его тёща отворачивается.

— Разве мы не пригласим на ужин Алл… — обвивая мою шею, запечатывает мой рот.

— С наступающим! — лаконично бросает он и вытаскивает меня за дверь.

Разворачивает к себе.

— В гости ко мне домой приглашаю только я. Тем более — на Новый год. Усвой эти правила на старте.

— На старте чего? Почему Вы мне так грубите?!

— Разве? — взгляд застывает в пространстве.

Задумчиво нахмурившись идёт в сторону фойе.

Обидевшись, молча иду следом.

Не понимает своего счастья — что у него есть близкий человек. Пусть и немного необычный!

— А маме цветов не подалили… — подаёт голос сладкая Булочка.

Касьянов врастает в пол. Я, задумавшись, влетаю в спину этого… нелегкого человека.

— Какие цветы ты любишь? — бросает вопрос в пол-оборота.

— Да не надо мне… — тушуюсь я.

— Если я спрашиваю, ты отвечаешь. Я спросил — надо ли тебе? — раздражённо. — Я другое спросил.

С языка срывается быстрее, чем я успеваю себе объяснить, что я не в той ситуации, чтобы огрызаться.

— В букете у принца таких больше нет.

А на самом деле, я была бы рада любым! Даже пресловутой ромашке. Мне никогда не дарили цветы.

Выдергивает из моих пальцев номерок.

Помогает надеть шубку мне и курточку Арише.

Усадив нас в машину, ставит двери на блокировку и уходит.

Горестно вздыхаю.

— Он хаоший, — убедительно качает головой Булочка. — Селдится.

Конечно, для неё папа самый лучший. Даже не собираюсь спорить.

— А почему он сердится?

Растопырив пальчики разводит руками. А потом подумав несколько секунд, шепчет.

— Там уклали тебя.

Показывает на здание театра.

— Мм… Я была актрисой?

Булочка кивает.

— Бабушка Алла мне сказала. Секлет! — выпучивает глазюки.

Ну, здорово! Злится на свою жену, а хамит мне. Обнимая Булочку, расстроенно смотрю в окно.

Дверь с моей стороны открывается. На колени мне ложится большой букет роз.

Открываю от неожиданности рот. Аромат тут же заполняет салон.

Касьянов садится за руль. Я вижу только его профиль и руки. Кровь капает с мизинца.

— Вы пальцы прокололи… — растерянно бормочу я.

— Да?.. Черт… Не заметил.

Вытирает руки влажной салфеткой.

— А это мне? — смотрю я на цветы.

— Тебе.

Мне…

Обнимая цветы, прижимаюсь к нежным лепесткам лицом, пряча улыбку.

— Давай их сюда, руки поранишь.

— Нет, — прижимаю их крепче.

— Держи тогда… — протягивает мне свои кожаные перчатки из кармана.

Надеваю и смелее обнимаю свой первый букет.

— Хаоший… — кивает Булочка.

— Спасибо.

— "Спасибо — много", как говорят у нас в отделе, — ухмылка.

"А вот червончик в самый раз"? — вспоминаю окончание поговорки. Слишком скромная моя благодарность?