Но несколько жадных головокружительных поцелуев, и этот садист снова толкается в меня.

Отрицательно и возмущённо мычу, пытаясь выкрутиться.

— Всё хорошо… — выдыхает он.

"Тебе — возможно!" — хочется парировать мне. Но два языка во рту так и не освоены для коммуникации. Один из них покидает мой рот, только для того, чтобы захватить ушко и сбивчиво сладенько уговаривать.

Я, черт возьми, не понимаю даже слов. Просто губы трутся о чувствительную кромку моего уха и низкий тембр его голоса проникает внутрь меня. От сорванного тяжёлого дыхания кружится голова.

Мне больно… остро… Меня смущает и ошеломляет то, как двигается его тело и вздохи, смешанные с не сдержанными стонами — его, мои… Между нами мокро, скользко… Моё тело не понимает, что происходит.

Неровно дышу, вскрикивая на каждый плавный толчок бёдрами и вторжение. Это так пошло… Спасите… Как потом смотреть ему в глаза?? Словно услышав мои истеричные мысли, отстраняясь, заглядывает в мои. Я слепну от его горячего, тающего взгляда, забываясь. И уже не чувствую ничего, кроме оглушающих подкатывающих к затылку волн. Я их помню. Когда он ласкал меня пальцами, так невыносимо остро было за мгновение до того, как… "мой кролик умер".

Зажмуриваюсь. Ощущаю, как неожиданно жёстко и по-животному беспощадно срывается его тело. Становится тяжелее, больше, безжалостнее… С рычанием кусает меня несколько раз в изгиб шеи. И потом ритмично и вколачивается, прижимая мое бедро к груди.

Шипя, вздрагивает всем телом, его ресницы часто порхают, взгляд стекленеет.

— Мм…

Это так проникновенно и обнажающе, что меня полностью расслабляет и топит в этой эмоции! Волны мурашек на мгновение поглощают меня в короткой болезненной, но приятной вспышке.

Мы надсадно дышим, обмениваясь дыханием. Ну вот… Свершилось.

Можно, я теперь ему врежу? Для гармонизации ощущений.

— Дурочка… — шепчет Касьянов. — Предупреждать же надо.

— Я предупреждала… — тихо пищу я.

— Ну, ты же знаешь, что я у тебя на голову ущербный… — покаянно. — Прости.

— Не ущербный, — обнимаю за шею, пряча лицо на его колючей щеке.

Ладно, обойдемся без карательных мер.

— Мы сейчас всё исправим… — ласкает меня губами. — Второй раз будет лучше.

— Вот сейчас точно врежу! Никаких вторых разов! — возмущённо выкручиваюсь я.

Отползаю от него, планируя сбежать.

— Асенька… Ты куда? — перехватывает за щиколотку.

Тянет меня к себе, жадно облизывая темные губы. Воинственно сдуваю прядь волос, упавших на лицо.

— За вилкой…

Улыбается гад. Красивый… Сбежишь от него, как же.

Богдан

Ну вот… Свершилось. Наконец-то — моя.

Закутав моего кролика в одеяло отпаиваю чаем, подкармливаю конфетами из распотрошенных подарков Ариши. Ступня Аси виднеется из-под одеяла, я обвожу её пальчики. И теперь я кажется вспомнил всё.

Допив чай, она отдаёт мне кружку. Убираю в сторону. Не отпускаю её руку. Целую пальчики. Ася мстительно прищуривается.

— Зверюга.

Ну, черт возьми… Это природа, детка.

— Ну скажи ещё, что бесчувственный.

— Чувственный… Но зверюга.

— Детка, ну всё же хорошо закончилось, правда? — я всё почувствовал, финал был обоюдным.